Спрос на органик-продукцию доказывает, что у малых хозяйств на селе есть большое будущее
Татьяна Ткачева
Эксперты убеждены, что далеко не всякую продукцию, выращенную на приусадебном участке, можно признать органической. (Фото:Владимир Смирнов/ РГ)
Как спрос на натуральные продукты породил фермеров нового типа и чего им не хватает для полного счастья, выясняли на межрегиональном эко-форуме «Черноземье-21» в Воронеже.
Накорми себя сам
Небольшие агропроекты, тем более в глубинке, обычно разбиваются о сбыт. Не выгодно ни подвозить товар к прилавкам, ни сдавать перекупщикам. В «тучные» нулевые решение пришло откуда не ждали. «Идейные» горожане стали делать коллективные закупки, забирая продукты прямо в хозяйствах. За дешевизной не гнались — соображали в экономике и верили в качество «деревенской» еды. Десяток яиц от фермера в столице Черноземья стоит 100 рублей при отпускной цене 80.
Из таких объединений выросли интернет-магазины. У первопроходцев — в московском кооперативе LavkaLavka — учились коллеги, например воронежцы из «Клуба гурманов» и «Папиной лавки». Часть продукции они берут в родном регионе, часть — возят из Карелии и Сибири, с Кавказа и Камчатки. Копченая форель, варенье из сосновых шишек, домашняя колбаса — заказы собирают загодя и выдают в день очередной поставки.
— Сотрудничаем как с ЛПХ, так и с фермерами, — рассказала владелица одного из этих бизнесов Наталья Папина. — Знакомимся с производством, дегустируем образцы, покупаем немного на пробу и узнаем мнение потребителей. Понравилось — ведем речь о долгосрочных договорах и больших партиях. Как правило, производители имеют ветсвидетельства и документы, подтверждающие качество продукции.
Новинки можем отправить на собственные исследования. С некоторыми, в основном мелкими хозяйствами, работаем на доверии. Ведь большинство поставщиков — наши давние знакомые, представители традиционных конфессий (есть даже две семьи православных священников).
Постепенно воронежцы освоили разные форматы торговли — продвижение через соцсети, розничные точки на массовых мероприятиях и однодневных ярмарках.
— За опт не беремся, ставим на прямые продажи. Затраты невелики (листовки с ассортиментом напечатать), оборот быстрый. Но есть и масса ограничений. Людям надо объяснять, почему их заказ выполнят не сию минуту. Лучший аргумент — личный опыт продавца. Первыми торгпредами стали наши друзья, — отметил основатель «Клуба гурманов» Антон Богатырев. — Чтобы охватить предприятия, офисные центры и крупные жилые массивы, привлекаем профлидеров, секретарей, уличкомов, сотрудников на ресепшн… Увы, они могут устать от ответственности или сменить работу, столкнуться с запретом от начальства. Случаются и жалобы покупателей — один-два раза за поставку — типа «У курицы на коже пятно» или «Белевская пастила снизу коричневая». Деньги возвращаем, продукты меняем, фермеры дают разъяснения: мол, у птицы синяк от ушиба, у пастилы — пригар, некого было в ночную смену поставить у печи…
Пасека на паях
Благодаря таким закупщикам мелкие производители порой продают все, что вырастили, и наращивают объемы. Когда студенты из столичного кооператива «Народное здоровье» делали первые вылазки за творогом, маслом и овощами, селяне признавались: «Забракуете продукцию — наверняка перестанем этим заниматься. А возьмете — через год в пять раз больше предложим!»
— Производитель иван-чая из Вятки, когда мы познакомились, не мог пристроить треть урожая. А теперь увеличил его в десять раз! Несколько пасек спасла от закрытия девушка из нашей среды, наладив производство ягодно-медовых смесей через краудфандинг. Был проект «Народная пасека» — мы сагитировали людей выкупить паи (за скидки на мед), и пчеловод «развернулся», — сообщил глава кооператива Артур Рыкалин. — Мы объединяем людей, готовых помогать экопроизводству. Поэтому участвуем в фестивалях и выставках: кооперативу они невыгодны, зато «подопечные» заводят новые контакты. Когда была выставка на Манежной площади в Москве, фермеры с мясной и молочной продукцией заработали по несколько миллионов за день. На Коренской ярмарке под Курском на ура шел иван-чай, в Минске — мед и зеленая гречка. Кредитов не берем, с поставщиками расплачиваемся вовремя и иногда формируем дебиторскую задолженность — чтобы они могли вложиться в развитие.
Когда есть адресный запрос, фермеры фасуют продукты, делают смеси или полуфабрикаты. Поскольку товар не надо хранить и перетаривать, издержки сокращаются, и клиентам удается даже экономить. По словам Артура Рыкалина, кооператив созрел и для крупных поставок: от него отпочковались магазины и кафе.
К дополнительной сертификации товара здесь не стремятся — рынок Москвы «всеяден». Китайский или заводской мед разбирают так лихо, что платить за органик-экспертизу настоящего алтайского продукта бессмысленно. Кстати, и пройти ее вряд ли удастся, добавил эксперт Давид Явруян:
— Однажды я как инспектор ездил к пчеловодам на Алтай: все оказалось чисто, но в районе, где они ставили ульи, падали ступени ракет с Байконура. Это не исправить… Низка вероятность что-то сертифицировать как органическое в Калужской области — там много земель, пострадавших от Чернобыльской аварии.
Не простое — золотое
Владелец холдинга «Аривера» Илья Калеткин пришел в сельское хозяйство именно ради органики. Он продавал в столице импортные продукты с экомаркировкой ЕС, но хотел расширить ассортимент, и в 2008-м вложил почти все свободные деньги в скудную мордовскую почву. В его хозяйстве «Биосфера» на 2,5 тысячи гектаров выращивают зерновые и крупяные культуры, пасут полтысячи коров (200 — дойные). На 60 гектарах в тульском «Болотове» разводят мелкий скот, птицу и сажают овощи.
— Чтобы быстрее получить европейский органик-сертификат, мы приобрели залежные земли. Возделывать их по стандартам, без гербицидов и пестицидов, очень затратно. То засуха, то ливни во время уборочной страды… Плюс в России не найдешь не протравленные и не генномодифицированные семена, у немцев их покупаем, — подчеркнул Илья Калеткин. — Органическое хозяйство не вправе применять искусственные удобрения и корма и должно быть, по сути, самодостаточно: навоз внес на поля, траву и зерно отвез животным. При этом растительная продукция может по себестоимости не отличаться от «простой», если поддерживать плодородие почв. КФХ «Пугачевское» в Пензенской области лет 30 практикует такое земледелие и на нечерноземах имеет до 40 центнеров с гектара. Со скотом и особенно птицей сложнее. Нельзя обрезать курам клювы, держать их в клетках при искусственном свете, без петухов… Короче, органик-яйца в стране нет. С учетом логистики и наценки магазина в Москве оно бы стоило 200-250 рублей за десяток. Тогда как консенсусная цена на фермерское яйцо — сотня.
В органик-производстве главное доверие. Если людям удобно покупать продукты у знакомого фермера, маркировка не нужна
Продать мордовский урожай дороже себестоимости некуда. Приходится возить гречиху (половина груза — шелуха) на переработку в Курскую область. За тысячу километров. Ближе нет предприятия, согласного пройти органик-сертификацию и мыть оборудование после «постороннего» сырья. Молоко сдают на завод как обыкновенное, а единственное в России органик-мясо — поставляют в калужское хозяйство, где делают сосиски, ветчину, паштеты и прочие лакомства.
— Кооперация с фермерами идет туго, — признался Илья Калеткин, — каждый себе на уме. Не готовы люди к разделению затрат и рисков, норовят что-то «подсыпать» на поля в надежде, что инспектор не заметит! В России море тех, кто мимикрирует под органику, украшает упаковку «евролистком» (значок органик-продукции — «РГ») без необходимого буквенного и цифрового кода. Но рано или поздно потребители научатся разбираться в маркировках. Сегодня предлагают создать госреестр производителей органической продукции. Это чушь, лазейка для коррупционеров. На сайтах сертификационных органов с международной аккредитацией (коих мало) четко указано, кто прошел их экспертизу.
Предъявите документы
Единой системы критериев «органичности» в России нет. А значит, невозможна и целевая господдержка таких хозяйств. Часть из них предпочитает сертификацию в европейских институтах — те сами проходят проверки со стороны вышестоящих инстанций и используют маркировку, к которой привык западный потребитель. Для наших граждан это хоть какой-то ориентир в неизведанном мире эко-, био-, органик- и натурпродуктов. Но визит международного инспектора стоит порядка 1600 евро в сутки (плюс ежегодный контроль). Такие затраты целесообразны для тех, кто планирует контракты с иностранцами или продажи в премиум-сегменте.
Часть фермеров обращается в местные лаборатории и центры, чьи услуги дешевле. Однако достоверность их выводов порой не подтверждена. Международным сообществом признана одна российская система сертификации — «Листок жизни» петербургского НП «Экологический союз». К ней прибегают хозяйства, которые не замахиваются на экспорт. Средняя стоимость экспертизы — 150 тысяч рублей (не считая командировочных, лабораторных анализов и проверок в последующие годы). Параллельно НП работает по органик-стандартам «для третьих стран» итальянского ICEA — одного из крупнейших сертификаторов в Европе.
— В органик-производстве главное — доверие. Если людям удобно закупаться у знакомого фермера, маркировка не нужна. Но для торговли через магазины требуются четкие стандарты, их контролеры и контролеры контролеров, — эту точку зрения Илья Калеткин отстаивает в рабочей группе по подготовке ФЗ об органик-производстве. — Надо найти главного арбитра. Ростест? Минсельхоз? Институт питания РАМН, Росстандарт, Россельхозакадемия?.. Или некий коллегиальный орган с участием представителей государства, производителей и потребителей, которые будут определять, какие сертификаторы профессиональны и независимы? Увы, проект ФЗ переделывали более десяти раз: одно ведомство добавило, другое вычеркнуло — суть ушла.
По мнению экспертов, оптимально сразу прописать стандарты, эквивалентные европейским. Чтобы фермер с «внутренним» сертификатом мог выйти на внешний рынок. Но согласовать нормы РФ и ЕС затруднительно.
Между тем «органический» закон приняли в Воронежской области. Чиновники не отрицают — его нужно править. В «Папиной лавке» предлагают предусмотреть прямые формы господдержки (вместо субсидий по кредитам) и способы защиты эко-производителей от соседей. Так, кочевые пасеки страдают от того, что в разгар медосбора поля поливают химикатами.
— Надо учредить в регионе орган по сертификации с приемлемым прейскурантом и задать понятные критерии оценки: более низкое (в сравнении с обычными стандартами) содержание вредных веществ и более высокая полезность, — добавила Наталья Папина. — Необходим также реестр экологически безопасных земель. Сертификация земель и производства сложна, затратна и немногим будет под силу.
Теоретически региональный сертификатор даже при отсутствии ФЗ будет вправе работать по всей стране и за границей — если пройдет международный аудит.
Прямая речь
Давид Явруян, эксперт по международной органик-сертификации:
— Органик-продукты на 25-30 процентов (а то и в два-три раза) дороже обычных. И если на местном уровне спрос невелик, выручит западный потребитель. А чтобы отрасль развивалась, надо законодательно ломать имидж «экологически чистой» продукции. Обыватель считает, что самые безопасные овощи — у бабушки на огороде. Хотя она способна по наивности вылить на грядки вредный препарат в дикой концентрации. А ветром на участок могло занести соединения тяжелых металлов с завода, о котором старушка и не подозревает.
Василий Мельниченко, председатель Федерального сельсовета:
— Фермерам нужны свои кредитные кооперативы и кассы взаимопомощи, а заодно и каналы сбыта: частные торговые сети не обязаны нам содействовать. Мешает отсутствие нормальных прогнозов — минсельхоз собирает кучу отчетов, а потребность населения в продукции просчитать не может, и мы выращиваем то, что потом нереально продать. Не худо было бы и повысить заинтересованность местной власти в развитии экономики.
«Российская газета» — Экономика Центрального округа №6631 (60) от 24 марта 2015 г.