Украина не первая страна, которая глубоко увязла в долгах перед Международным фондом, польстившись на перспективы высокого уровня жизни в странах Западной Европы. Между тем Европейский Союз не является однородным. Множество стран среди его недавних членов значительно ниже Украины по уровню технологий и образования. Что касается плодородия почв, удобства и выгод береговой линии морей и речных систем, природных и людских ресурсов, то Украина богаче большинства европейских стран. Что-то идет вопреки природе и вопреки культуре и трудолюбию украинцев. Есть пример Греции, катастрофический для нее и сложный для Германии. Греков обвинили в южной лени. Но греки на Украине и в любой стране мира показали себя деловыми и успешными людьми. Статья, которую мы копируем показывает народ северный. Упреки в лени тут не сработали. А решение найдено сразу. Чиновники и журналисты подвергнуты социальной изоляции, Европейскому Союзу и МВФ высказано презрение, от выплаты долгов полный отказ, пара десятков банкиров посажена в тюрьму. А сама Исландия занялась ресурсосбережением, новыми экологическими технологиями. Нация сплотилась.
*************
к теме: Революция, которую все «замолчали». Исландия отказалась платить долги МВФ.
«Кастрюльная» революция в Исландии: Хочешь победить — научись говорить «нет» Европе!
ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ЛУЧШЕ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ.
«Эй, давай руку! Держись за меня!» — орал мне здоровенный красноносый толстяк. Я сидела на корточках возле чьей-то припаркованной машины и строила план: если встать на четвереньки, смогу ли я очень быстро доползти до двери гостиницы.
Я совершила две ошибки. Вышла из отеля и завернула за угол, хотя крепкая баба-администратор весом под сто килограмм категорически возражала против этого. «Вас унесет ветром, — говорила она. — Это же Исландия! Меня саму утром чуть не унесло. Возьмите такси у дверей». «Но мне нужно в аптеку за углом!» Вторая ошибка: то, что я открыла зонтик, чтоб защититься от снега, бьющего в глаза. В то же мгновение ветер завыл, раздул колоколом полы моего пальто и поднял меня в воздух, словно Мери Поппинс. Я истерически завизжала, а шутник-ветер через несколько секунд швырнул меня на землю, перевернул и бросил на парковке
Вот тут и появился толстяк. Вдвоем, крепко обнявшись, превращенные волшебством бури в двух гуляк-выпивох, мы, шатаясь, дошли до гостиницы. А вот дверь открыть не смогли. Для таких случаев в Рейкьявике, столице Исландии, в гостиницах у входа ставят специальных «вышибал». Двое крепышей (бывает, что и женского пола) разгоняются и дружно вышибают дверь, чтоб впустить гостя. Или даже целый автобус белых от ужаса гостей, которые только что прибыли из аэропорта Рейкьявика. Они немедленно бросаются к бару, чтобы опрокинуть рюмку местной картофельной водки, и наперебой рассказывают, как их самолет плясал на посадочной полосе. (Самолеты в Исландии летают фактически при любой погоде, даже при шквальном ветре 40 метров в секунду! Здесь отчаянные, но дельные летчики. Исландцы просто отказываются признавать условия, которые навязывает им природа. Даже когда по воздуху летают автомобили, раскачиваются фонарные столбы, а почтенные здания ходят от ветра ходуном. Местная поговорка гласит: если вам не нравится погода, подождите пять минут, и она станет еще хуже!)
Добро пожаловать в Исландию, островное государство в Атлантическом океане, страну огня и льда, где мирно соседствуют вулканы и ледники, гейзеры и водопады. Исландию часто называют камешком в океане, на который так удобно наступить при прыжке из Европы в Америку.
КТО ТАКИЕ ИСЛАНДЦЫ.
Народу здесь маловато (всего-то 320 тысяч человек), но исландцы считают, что хватит. Эти рыжие и золотоволосые бестии — потомки викингов-пиратов, уплывших из Норвегии в 870 году. По дороге на остров они заехали в Ирландию, где похватали красивых и дерзких, но набожных ирландских девчонок. По легенде эти девицы обратили своих неотесанных мужей-язычников в христианство, а заодно научили их читать и писать.
Исландия — заповедник блондинок с прелестными кукольными лицами в стиле Барби и крепкими телами валькирий. Годам к сорока они матереют и превращаются в нормальных, мужеподобных теток. Исландия — пожалуй, единственная страна в мире, где натуральные блондинки, чтобы казаться поинтереснее, красят свои тонкие, шелковые волосы и брови в экзотический черный цвет. Очень забавно видеть в барах жгучих брюнеток, у которых пробивается белый корешок волос.
Местные мужики в молодости — эффектный смешанный скандинавско-кельтский типаж, в старости — обыкновенные тролли. Мужланы и грубияны. О том, что такое хорошие манеры и романтический флирт, вообще не имеют понятия и считают любое воркование излишним. Честно признают, что джентльменами их назвать трудно, но это потому, что, мол, бабы сами виноваты. Хотели равенства, пусть получают по полной программе. Их объяснение с дамой напоминает рев быка, обхаживающего корову. В барах при знакомстве могут спросить со здоровой солдатской прямотой «да или нет». Главный мужской недостаток — они жуткие скряги. За копейку удавятся. Считают совершенно нормальным, если дама их сердца оплачивает выпивку в баре перед ночью любви. (Среди северных народов, славящихся своей прижимистостью, исландцы вообще держат пальму первенства по части скупердяйства. Вся Исландия — это какой-то праздник жадности!)
Все население поголовно верит в эльфов и троллей. Даже если не верит, с «подземным народом» предпочитает не связываться. Себе дороже. Или как говорят исландцы: «Верите вы в троллей или нет, это неважно. Они ведь все равно существуют». Помню, как очень солидный господин, генеральный директор компании «Продвижение Исландии» Йоун Аусбергссон рассказывал мне: «Ребенком я часто гостил у дедушки и бабушки на ферме. Деревня была окружена скалами, и нам говорили: дети, не ходите туда, не мешайте эльфам. С тех пор я уважаю это поверье. Не могу сказать, что верю в эльфов, но отрицать их существование тоже не могу! Когда мы прокладываем дороги в Исландии, то обязательно обходим поселения эльфов стороной. Зачем брать на себя риск?»
Исландцы — сильные и хитрые люди, не лишенные здорового эгоизма, с крепкой крестьянской закваской. (Города в Исландии появились не так давно. И сверхпрагматизм местных жителей идет от хуторского менталитета.) От природы они наделены внутренней гибкостью, умением быстро приспосабливаться к обстоятельствам. Исландцы — патологические эгоцентрики. Абсолютно уверены, что они и есть пуп земли и центр Вселенной. «Да вы на карту посмотрите! Мы как раз центр мира! Аккурат между Европой и Америкой, — доказывает мне все тот же господин Аусбергссон. — Нам даже в голову не приходит, что мы маленькие. Мы о себе никогда так не думали!» «Вы думаете, что вы очень большие с вашим населением, равным одному району Москвы?» — с иронией спрашиваю я. «Ну, разумеется! Даже когда мы играем в футбол, мы хотим выиграть, как большая нация. А если проигрываем, это национальная трагедия».
Исландцы, эти несносные зазнайки, обожают хвастаться. И ведь есть чем. Не только уникальной природой, сюрреалистическими пейзажами, прекрасной рыбой и экологией, но и самым высоким в мире числом художников, артистов и поэтов на душу населения. В этой лилипутской державе каждый год проводится знаменитый «Международный кинофестиваль в Рейкьявике» и собираются многочисленные музыкальные тусовки. Когда в 2007 году ООН объявила Исландию лучшей для жизни страной (и с самыми высокими ценами!), исландцы просто раздулись от гордости, как лягушки. Это было золотое времечко роскоши, когда местный средний класс три раза в год ездил на Карибы, строил трехэтажные дома с каминами и саунами и покупал авто класса «люкс». Исландская крона казалась устойчивой как никогда. А ровно через год грянул мировой финансовый кризис. Исландия оказалась на грани банкротства, пережив величайшую в истории в масштабах государства экономическую катастрофу.
МОЖНИ ЛИ ХРАНИТЬ ДЕНЬГИ «ВО ЛЬДУ»?
В 2001 году правительство Исландии начало приватизацию государственных банков. Новые владельцы трех крупнейших банков «Глитнир», «Койптинг» и «Лаундсбаунки» оказались людьми с богатым воображением и непомерными амбициями. Перед ними лежал целый мир простаков, которым следовало кинуть наживку. На рынок вышла система интернет-банка с красивым названием «Icesave» (буквально «сохраненный во льду»). Достаточно было зайти в интернет, открыть счет и сделать вклад с помощью банковской карты под лучший в Европе процент, который также исправно поступал на счет онлайн. Все восхитительно просто. Не надо идти в банк, томиться в очереди, общаться с клерками. В свою очередь и банк избавлен от необходимости арендовать офис, нанимать сотрудников и блондинок-секретарш. Значит, все должны быть довольны.
Об Исландии тогда в Европе почти не слышали, кроме того, что это страна с самыми высокими стандартами жизни. Финансовая репутация скандинавских стран всегда была безупречной. Протестантская этика, холодная голова, чистые руки и все такое. Кстати, в Скандинавии никогда не было банкротств. Исландия подавала себя именно как скандинавскую страну (как будто в ее жилах не течет буйная ирландская кровь с ее склонностью к фантазиям и авантюрам, которую сами исландцы называют «ирландским финансовым геном»), а «Icesavе» рекламировался заграницей как «исландский банк», создавая иллюзию государственной гарантии.
«Английские и голландские вкладчики были уверены, что наши банки подпадают под европейскую юриспруденцию, а значит, все прекрасно, деньги в безопасности, — говорит генсек Ассоциации предпринимателей Исландии господин Вильхьяльмур Эгильсон. — И деньги хлынули потоком. Активы трех ведущих банков в десять раз превысили ВВП страны! Есть тонкая линия между амбициями и жадностью, и наши банкиры ее перешли. На самом деле, получить деньги банкам вовсе не трудно. Вопрос, куда их деть, как распорядиться ими и как инвестировать, чтоб они заработали. Деньги шли, а банкиры даже не знали, что с ними делать!»
«Наши частные банки активно одалживали деньги у иностранных банков, заверяя их, что за ними стоит исландское правительство, — говорит экономист Торвальдур Гильфасон. — Им поверили на слово! Никто даже не удосужился сделать официальный запрос! Когда возможности истощились, банки кинулись открывать интернет-счета и собирать деньги с частных лиц на континенте. Но, слушайте, вкладчики тоже не должны быть идиотами! Если вам предлагают более высокий процент, это как сигнал тревоги: может быть, банк собирается сбежать с вашими деньгами?!»
Но людьми овладело возбуждение приобретательства сродни тому, что охватывает записных игроков в казино, когда не думают ни о чем, кроме выигрыша.
«Я еще понимаю наивность обыкновенных вкладчиков, которые понесли в банки свои кровные, поверив в быструю прибыль, — говорит журналист Кристин Храфнссон. — Но на удочку клюнул даже Скотленд Ярд и мэрии крупных английских городов, вложивших бюджетные деньги в исландские банки».
ПЕРВАЯ МЫСЛЬ: НАДО ЗАНЯТЬ ДЕНЕГ У РУССКИХ
Летом 2008 года в правительственных кругах началась паника. Крах американского банка «Лехман бразес» потянул за собой по цепочке падение мировых банков. Ясно было, что три крупнейших банка страны вот-вот рухнут. Народ еще пребывал в счастливой уверенности, что Исландия — самая богатая страна в мире (на душу населения), а политики лихорадочно искали деньги. Первая мысль — надо занять у русских.
«Нам срочно были нужны 5 миллиардов долларов, и я лично поехал в Россию, — говорит депутат парламента Триггви Тоур Хербертссон. — Путин вроде согласился. Но тут грянула война с Грузией, и русским стало не до нас. А потом финансовый кризис 2008 докатился и до русских. Словом, денег нам не дали. А ситуация стала отчаянной. Банкротство казалось неминуемым. Исландия закрылась на несколько недель. Банковская система рухнула, и было невозможно ни получить, ни отправить деньги, что для островной страны просто катастрофа!»
«Я помню трагическую речь президента страны осенью 2008 года, которая началась со слов «Бог да благословит Исландию», — вспоминает директор «Международного кинофестиваля в Рейкьявике» Хронн Мариносдоттир. — И все поняли: дело плохо. Люди метались по банкам, пытаясь снять деньги со счетов, или бегали по магазинам, скупая все подряд: стиральные порошки, мыло и зубную пасту. Исландская крона обесценилась почти в 2 раза, а недвижимость резко упала в цене».
Разорение внутри страны — это еще полбеды. Одновременно потеряли свои деньги 300 тысяч вкладчиков в Великобритании и около 100 тысяч вкладчиков в Нидерландов. Правительства этих двух стран частично возместили потери своим гражданам, но тут же предъявили счет Исландии на 4 миллиарда евро (выплата в течении 15 лет с 5,5% годовой ставкой). В пересчете на душу населения (включая стариков и младенцев) выходило, что каждый житель страны должен выплачивать по 100 евро в месяц в течении 15 лет. В сущности, целую страну решили посадить в долговую яму. Кредиторы потирали руки от удовольствия. Ясно было, что карликовое государство не выживет и пойдет с молотка. Несмотря на свои размеры, Исландия — страна, богатая природными ресурсами. Экономика Исландии стоит на четырех китах — геотермальная энергия, типичная для вулканических районов, энергозатратное производство алюминия (а электроэнергия в Исландии стоит копейки), туризм и, главное, изобилие рыбы потрясающего качества. (Ежегодная добыча — 1,3 миллиона тонн. В 1973 году Исландия с согласия ООН расширила свои территориальные воды до 200 миль (350 километров). Но Великобритания преспокойно продолжила ловить рыбу у соседских берегов. Завязалась даже «тресковая война», вполне милая, дружественная, с выстрелами, но без кровопролития, из которой Исландия в 1976 году вышла победителем.)
Международные СМИ обзывали банкротов-исландцев мошенниками, пиратами и лгунами. На них опробовали тот же трюк, что и на греках, которых стыдили за лень, воровство, подделку документов и уклонение от налогов. Но если под ударами греки лишь ниже клонили головы и посыпали их пеплом, то с исландцами этот номер не прошел. На смену короткому замешательству, вызванному шоком, пришла буйная ярость. В центре Рейкьявика толпа сжигала чучела банкиров, а в парламент летели баночки с традиционным исландским йогуртом «скир». Местные домохозяйки вооружались сковородками, кастрюлями и поварешками. Начиналась Великая Мирная Кастрюльная революция!
ПОСУДА КАК ИНСТРУМЕНТ РЕВОЛЮЦИИ
«Мне 67 лет и я гей, — рассказывает политический бард Хордур Торфасон, герой Исландской Кастрюльной революции. — Всю жизнь я боролся, чтоб оставаться самим собой. Когда мне было только двадцать, люди называли меня преступником и советовали попробовать ЭТО с девочкой. А у меня ничего не получалось. Мне пришлось бежать в Копенгаген, потому что меня пытались убить. Я все потерял. Я был на грани самоубийства. После 19 лет изгнания я вернулся на родину, чтобы продолжить борьбу. Общество — это не частный закрытый клуб. Вы не можете исключить из общества людей только потому, что один — бедный, другой — больной, а третий — гей. Если вы уважаете правила общества, вы его часть. Когда случился крах в Исландии, газеты молчали. Они принадлежали политическим партиям, управлялись богатыми людьми и предпочитали не поднимать панику. Зато мировые медиа нас постоянно оскорбляли, как греков. Что, мол, мы жили слишком хорошо. У исландцев была тысяча вопросов. Виноваты ли мы в преступлениях банкиров? Разве мы мошенники? Я опубликовал на своем сайте объявление: каждый день я буду стоять перед парламентом в 12 часов. Давайте все вместе решать, что нам делать. Люди приходили в полдень, и я задавал им всего два вопроса: почему, как вы думаете, с нами случилось ТАКОЕ, и есть ли у вас идеи, как нам спастись. Я приглашал интересных людей, артистов и интеллектуалов в качестве ораторов. Я пытался создать что-то вроде древнегреческого форума. Мы отказались общаться с медиа и политиками. Довольно мы слушали политиков, которые нам лгали, что у нас все идет прекрасно. Пусть приходят люди с улицы и говорят. Это был настоящий политический театр!»
Пять месяцев длилась осада парламента, где тон задавали женщины, гремевшие кастрюлями и сковородками. В итоге правительство и премьер-министр ушли в отставку. В результате новых выборов к власти пришло левое социалистическое правительство, которое, однако, тут же прижали к стенке международные финансисты и Евросоюз. Исландия должна заплатить, и точка. Исландцев усовещевали, убеждали, пилили, давили. Им угрожали международной изоляцией, экономическим эмбарго, заморозкой счетов и даже войной. И под давлением парламент принял закон о выплате народом Исландии долгов частных банков. Это решение вывело на улицы Рейкьявика практически всех жителей города, способных ходить, даже дряхлых стариков. Народ требовал референдума!
«Мысль о том, что можно использовать деньги налогоплательщиков для оплаты долгов частных банков, — фундаментально неправильная мысль!» — говорит депутат парламента Иллюги Гуннарссон. «Но это именно то, что в 2008 году сделали правительства США и Евросоюза, переложив проблемы банков на плечи обычных граждан!» — замечаю я. «Но это просто аморально. Частные банки вели операции заграницей и лопнули. Центральный банк Исландии не имел никаких шансов им помочь, поскольку он оперировал кроной, никак не валютой. А главное, не имел резона им помогать!»
ПОЧЕМУ УБОРЩИЦА ДОЛЖНА ОТДУВАТЬСЯ ЗА БАНКИРОВ?
«Да, наша элита жила роскошно: частные самолеты, дни рождения с заказанным Элтоном Джоном. Но обычные налогоплательщики не были приглашены на эту вечеринку. С какой стати они должны отдуваться за всех? — говорит экономист Торвальдур Гильфасон. — В большинстве цивилизованных странах существует закон «о злоупотреблении доверием». Если я возлагаю на тебя финансовые обязательства, но при этом не извещаю тебя об этом, я совершаю преступление. Наказание до шести лет тюрьмы. Это именно то, что сделали исландские банки. Они назанимали денег, а платить по счетам оставили исландских налогоплательщиков, которых никто не спрашивал и никто не предупреждал. Эй, ребята, а теперь вы и ваши дети, и ваши внуки должны астрономические суммы людям, которых в глаза не видели, и с которыми никогда не имели дела! 350 тысяч иностранных вкладчиков против 320 тысяч исландских налогоплательщиков». «Но можно ли подобный закон применить к ситуации с Грецией?» — спрашиваю я. «Разумеется, можно. Почему скромная уборщица должна всю жизнь батрачить на иностранные банки, у которых правительство одолжило денег, не спросив ее согласия и даже не известив ее? Что это, как не злоупотребление доверием? И почему никто не возлагает ответственность на немецкие банки, которые дают кредиты Греции или Испании, прекрасно зная об их некредитоспособности? Значит, они рассчитывают залезть в карман к беззащитным греческим и испанским налогоплательщикам!»
В результате социального взрыва в Исландии случилось невероятное: президент Гримссон отказался подписать закон, принятый парламентом, и вынес вопрос о погашении займов на референдум. В марте 2010 года 93 % взрослого населения проголосовало против выплаты долгов. Как заметил позже президент Гримссон: «Исландии говорили, что если она не примет условия международного сообщества, то станет северной Кубой, а если бы мы согласились, то стали северным Гаити».
Международный валютный фонд немедленно заморозил кредитование, а Великобритания объявила Исландию «нацией террористов». «Мы попали в один список с «Хамасом», — усмехается журналист Кристин Храфнссон. Страна была подвергнута информационному эмбарго. Ее просто стерли с карты. Умерла так умерла. Никто не осмеливался писать о крохотной державе, бросившей вызов международной банковской мафии. Исландцы боролись в одиночку. Чтобы не подавать «дурной» пример народам южной Европы, которые тоже могли отказаться платить спекулянтам, Исландия должна была навсегда исчезнуть из мировых новостей.
ВУЛКАН ВАМ В ПОМОЩЬ
Информационную блокаду Исландии прорвал, как ни странно, вулкан Эйяфьятлайокудль, который начал извергаться весной 2010 года одновременно с референдумом. Извержение не доставило острову никаких неприятностей, но зато на целую неделю парализовало авиасообщение в Европе. И почти полмесяца Исландия была звездой в мировых новостях. Остров, что называется, «отметили» на карте. А летом 2010 года поток туристов в Исландию возрос до миллиона человек.
«Мы нация патологических оптимистов, — говорит журналист Кольбейн Пропье. — Чем хуже, тем лучше. Даже из вулкана можно извлечь пользу. Мы вообще ничего не планируем на будущее. Вот вам пример нашей ментальности: в 20 веке в Исландии неизвестно почему случился селедочный бум. Все тут с ума посходили, строили фабрики, дома для рыбаков, целые поселки. И ловили селедку, и перерабатывали, и продавали. А потом селедка ушла. И дома стоят пустые. Ну и что? Жить ведь надо здесь и сейчас». «Вы хотите сказать, что у вас менталитет рыбаков?» — замечаю я. «Точно! Рыбу нужно схватить до того, как она уплыла! Рыба ждать не будет. Вот вдруг туристы к нам повалили. Отлично! Примем всех! Заработаем! Наш финансовый крах 2008 года , как ни странно, укрепил нашу национальную гордость. Мы вдруг оказались одни против целого мира. И в результате получили статус жертв. А жертвам позволено больше, чем остальным».
После краха 2008 Исландия стремительно приходила в себя. Все меры, принятые новым правительством, были радикально-жесткими, чрезвычайно эффективными и полностью противоположными тем мерам, которые предпринимал и предпринимает Евросоюз.
КАПИТАЛ СИДИТ ДОМА И РАБОТАЕТ НА СТРАНУ
Во-первых, было принято решение о банкротстве частных банков, их последующей национализации и девальвации кроны. При этом успели «спасти своих». (Нормальный «островной» менталитет, характерный для замкнутых «семейных» сообществ.) «Да, мы позволили частным банкам рухнуть, но мы решили спасти их «домашнюю» часть, — говорит директор Центробанка Исландии Маур Гудмундссон. — Мы перевели «домашние» капиталы в новые банки и национализировали их. Тем самым была спасена внутренняя платежная система и сбережения самих исландцев».
Во-вторых, был введен строжайший запрет на вывоз капитала из страны. (Вот бы в России такой!) Любые инвестиции «за кордон» теперь рассматриваются соответствующими органами под микроскопом, и требуют специального разрешения. Капитал вынужден, скрипя зубами, сидеть дома и работать на страну. А рядовые исландцы, выезжая заграницу, обязаны предъявить в банке авиабилет, и только тогда им продадут 2000 евро. Но при этом они свободно могут расплачиваться в поездке кронами со своей кредитной карты и снимать с нее деньги заграницей. Это был абсолютно необходимый шаг, остановивший паническое бегство капитала и укрепивший местную валюту.
В-третьих, правительство вынуло из долговой петли тех граждан, которые взяли ипотечные кредиты в иностранной валюте. После резкого падения кроны в 2008 многим из них грозило разорение и потеря домов и квартир. Согласно решению о том, что долг по ипотеке не может превышать 110 % от стоимости дома, весь банковский «навар» просто испарялся.
В результате отказа от выплаты внешнего долга, национализации банков и запрета на вывоз капитала Исландия, уже похороненная мировыми СМИ, выбралась из могильной ямы. Инфляция упала с 20% до 6%, а безработица снизилась до 5% (великолепный результат по сравнению с европейскими странами, где уровень безработицы возрос до 25 %). Более того, Исландия даже умудрилась досрочно выплатить долги МВФ. (Ведь кризис не затронул две важнейших отрасли — экспорт рыбы и алюминия, и валюта исправно поступает в страну.)
Знаменитый американский экономист, лауреат Нобелевской премии Пол Кругман писал в своем докладе об Исландии: «Исландия должна была стать примером экономической катастрофы. Сбежавшие банкиры оставили страну с огромными долгами и, казалось бы, в безнадежной ситуации. Однако на пути к экономическому Армагеддону произошла забавная вещь: то самое отчаяние сделало привычное поведение невозможным, дав свободу нарушать правила. Когда все спасали банки и заставляли общество платить, Исландия позволила банкам разориться и расширила сеть социальной защиты. Когда все зациклились на том, чтобы задобрить иностранных инвесторов, Исландия наложила временные ограничения на движение капитала, чтобы дать себе пространство для маневра. И что сегодня происходит в Исландии? Страна не избежала большого экономического ущерба или значительного падения уровня жизни. Однако она смогла ограничить как рост безработицы, так и страдания наиболее уязвимых слоев общества. Сеть социальной защиты уцелела, равно как и система общественных обязательств перед гражданами. «Могло быть хуже», возможно, не самый оптимистичный слоган, но когда все ожидают сокрушительной катастрофы, такой итог можно считать почти триумфом».
НЕ НРАВИТСЯ КОНСТИТУЦИЯ — ПЕРЕПИШИТЕ САМИ!
Совершив Кастрюльную революцию, разогнав старое коррумпированное правительство и открыв уголовные дела против проворовавшихся банкиров, исландцы так разогнались, что остановиться уже не могли. Они решили всем народом написать самую прогрессивную в мире Конституцию. И без участия политиков и юристов. «Мы должны быть крайне осторожными с адвокатами и законниками, — говорит политический бард Хордур Торфасон. — У них есть свойство извращать все, к чему они прикасаются, и особенно общие понятия». «Консервативные политики уговаривали народ не менять Конституцию, как будто закон — это священная корова, — говорит журналист Кристин Храфнссон. — Но что такое Конституция? Это просто социальный контракт между обществом и государством. И если он провалился, если он не смог защитить нас от лжи банкиров и продавшихся им чиновников, значит, контракт надо переписать».
Писать Конституцию решили всем миром, чтобы новый закон родился из идиллического проявления всеобщей доброй воли. Но как? Первым делом с помощью лотереи компьютер выбрал 1000 случайных граждан страны, достигших избирательного возраста. Так была создана национальная ассамблея, участники которой обсуждали основные идеи, ценности и нравственные идеалы, которые должны быть заложены в Конституции. В обсуждении с помощью интернета участвовала вся страна.
«Потом было решено выбрать конституционный совет из 25 человек, который сядет и напишет Конституцию, — говорит экономист Торвальдур Гильфасон, сам ставший участником конституционного совета. — Из кого? Да из тех, кто сам захочет. Вызвались 522 человека, в том числе и я. А потом из них выбрали 25 (тех, кто сумел собрать не менее 30 подписей от 522 выборщиков)».
Все желающие стать авторами Конституции проводили свои предвыборные компании в интернете. Все бесплатно. Деньги в таких делах — просто грязь. В совет попали самые обыкновенные люди — врачи, священник, медсестра, фермер, поэт. Все они работали четыре месяца над проектом, получая зарплату парламентариев. Круглосуточно через Твиттер и Фэйсбук исландцы (и даже иностранцы) вносили свои предложения и поправки.
Проект новой Конституции начинается красиво и трогательно: «Мы, люди Исландии, хотим создать справедливое общество, где каждый из нас будет иметь место за общим столом».
«Какие самые главные статьи в новой Конституции? То, что все природные ресурсы нации, включая самые дорогие — рыбу и энергию, объявлены собственностью нации, — говорит член конституционного совета Торвальдур Гильфасон. — И то, что люди не желают голосовать за политические партии, а только за конкретных людей с их личной программой и ответственностью. А также они требуют гарантий, чтоб каждый человек имел бесплатный доступ к интернету и ко всем правительственным документам, если они не являются государственной тайной».
Большинство жителей Исландии высказались за сохранение государственного статуса Лютеранской церкви, что, по мнению Евросоюза, не «политкорректно». «Политкорректность» уже всех достала, — говорит депутат парламента Триггви Тоур Хербертссон. — Не вижу ничего плохого в религии. Никто вас не принуждает к вере. Да хоть в свиней верьте, дело ваше, если хотите. Но если большинство населения основывает свою жизнь на одной религии, значит, она должна иметь конституционный статус».
«ПОЛИТИКИ ЖИВУТ НА НАШИ ДЕНЬГИ, И МЫ ДОЛЖНЫ НАПОМИНАТЬ ИМ ОБ ЭТОМ КАЖДЫЙ ДЕНЬ»
«Исландцы решили также дать голос природе, защитить ее, — говорит экс-президент Исландии (и первая женщина-президент в мире, избранная конституционным путем) госпожа Вигдис Финнбогадоттир. — И мы хотим сделать так, чтоб никто из иностранцев не смог купить наши ресурсы. Посмотрите, что творится в мире! Недавно китайцы купили знаменитый еще с древности греческий порт Пирей. Разве это правильно?»
Есть в Конституции и забавные статьи: например, о правах животных. «А вы поезжайте на какую-нибудь птицефабрику и посмотрите, как там живут куры. У вас волосы дыбом встанут!» — говорит член конституционного совета Торвальдур Гильфасон. «Но вы же их все равно потом убьете, — замечаю я. — Какая разница, как они живут!» «Да, смерть для всех неизбежна. Но и право на достойную жизнь должны иметь все, даже курица». «Что ж, есть и тут практический смысл, — соглашаюсь я. — Курица, выросшая на деревенском дворе в здоровых условиях, в сто раз вкуснее бройлерной».
Исландцы не были бы исландцами, если б не считали свой проект Конституции важным подарком всему человечеству. Они страшно гордятся своим природным чувством демократии и тем, что в Исландии уже в 930 году был создан первый парламент Альтинг (аналог древнерусского вече).
«Простые исландцы сделали красивую и благородную работу, создав народную Конституцию, — говорит политический бард Хордур Торфасон. — Даже люди без образования знают, что такое хорошо и что такое плохо, — на уровне инстинкта. Почему один процент населения земли владеет всеми ее богатствами? Почему кто-то сидит над ящиком золота в то время, когда люди умирают с голода каждую минуту? Глобализация порочна по своей сути. Я помню старые добрые времена, когда в маленьких магазинах можно было купить вещи местного производства, добротные и качественные, пусть и дорогие. Производство давало людям работу, достаток и уверенность в завтрашнем дне. А теперь капитал перевел все производство в Азию, потому что там есть рабы и безжалостная система, дозволяющая использовать рабский труд. Европа осталась без работы. Политики, прислуживающие капиталу, играют в грязные игры, как будто не они работают на нас, а мы являемся их рабами. А мы их просто наняли за наши деньги. И должны напоминать им об этом каждый день
Источник http://vgil.ru/
Владимир Буковский о Евросоюзе
Из лекции Владимира Буковского в университете Илии в Тбилиси, 2011 год.
Социалисты и европейская интеграция
В 80-е годы лидеры левых западных партий один за другим приезжали в Москву и объясняли Горбачёву, как замечательна его перестройка: она как бы сняла запрет на дружбу с Советским Союзом, позволяет нам теперь, нам, левым силам, объединиться. А ситуация, объясняют они Горбачёву, критическая: после всех этих десятилетий нам так и не удалось установить социализм ни в одной из стран, и это можно сделать только сразу во всех. К такому выводу, мол, мы пришли. А для этого нам нужно взять в свои руки процесс интеграции, который существует в мире, в частности европейской интеграции. Мы никоим образом не заинтересованы в крушении Советского Союза, – говорят Горбачёву такие люди, как Вилли Брандт, Филиппо Гонзалес, как итальянские коммунисты, как Франсуа Миттеран, французский президент, и так далее. Нам никак не нужно, чтобы Советский Союз рухнул, потому что, говорят они (я цитирую), «крах социализма на Востоке приведёт к кризису этой идеи на Западе, а этого мы не хотим». Более того, скажем, Франсуа Миттеран ещё более откровенно объясняет эту позицию, говоря, что ему, Парижу, Франции нужен сильный Советский Союз, потому что только тогда (опять цитирую) «мы сможем контролировать всё то, что лежит между нами». Вот позиция левых.
До 1985 года левые в Европе и советские отдельно были против европейской интеграции. Европейские левые считали, что это очень усилит власть капитала: им будет труднее бороться с предпринимателями за права рабочих. И поэтому они считали европейскую интеграцию заговором предпринимателей. Советские лидеры видели в европейской интеграции попытку создать антисоветский блок, объединить все страны Европы, чтоб это был такой плацдарм, такой блок борьбы с ними. Всё это начинает меняться в середине 80-х годов. Первое, о чём говорят Горбачёву все эти лидеры левых движений и партий, – это о том, что социализм находится в кризисе, и не только у вас на Востоке, но и у нас.
Дело в том, что в послевоенные годы в очень многих странах Европы были введены социалистические преобразования, законодательство… Введено так называемое welfare state (по-немецки Wohlfahrtstaat. – Редакция) – государство всеобщего благосостояния, введены социальные пособия и обеспечение. Вся эта идея очень быстро оказалась не более сложной, чем финансовая пирамида. Идея очень простая: чем больше новые поколения вносят вклада, тем больше мы можем обеспечить тех, кто уходит на пенсию, болеет и так далее. Это пирамида, рассчитанная на то, что приток новых как бы вкладчиков будет превышать количество тех, кто выбывает. В реальной жизни всё оказалось не так. Продолжительность жизни очень быстро увеличилась, и сегодня у нас, я сейчас не помню точную цифру, но одного человека должны обеспечивать, по-моему, трое работающих, что уже никак не получается. Скажем, Англия ввела бесплатную социальную медицину. Эта медицина мгновенно подорожала, поскольку количество людей, обращающихся за медпомощью, выросло драматически, а стоимость машин, новых препаратов всё время росла. Мы знаем (экономисты нам английские уже объяснили), что к 2040-му году весь бюджет Великобритании уйдёт на медицину! Мы должны её сокращать, а сокращать невозможно: нельзя сказать миллионам людей, которые платили налоги все эти годы, что они больше ничего за эти налоги не получат. Это настолько непопулярно, что внутри демократического механизма эту задачу решить невозможно. Таково же положение и с социальным обеспечением: чем дальше это идёт, тем меньше государство в состоянии выплачивать, а процент валового продукта, который расходуется на социальные нужды, становится все больше и больше. А любой экономист вам скажет, что уже 30% – слишком много, уже этого ни одна экономика выдержать не может.
То есть, видя грядущую катастрофу, социалисты поняли: у них есть только один выход – им нужно захватить процесс европейской интеграции, возглавить его и через этот процесс регулировать происходящее, увековечив все те социальные обеспечения, которые они ввели. Другого выхода нет. До того европейский процесс был чисто экономический. Это было экономическое содружество, в основном таможенное соглашение, позволявшее свободное передвижение работающих, капиталов и товаров через границы, не более. Захватившие этот процесс левые партии перевернули его вверх ногами, сделали из него государство. Вот идеи создания унитарного государства из всей Европы никто не предполагал. Такой идеи не высказывалось. Она не стояла на повестке дня. Появилась она к концу 80-х годов. Горбачёв очень быстро понял все выгоды, которые сулит ему такое новое формирование, и он согласился с европейцами, с левыми партиями и запустил этот проект под названием «Общий европейский дом». Многие из вас, кто помнят 80-е годы, помнят и этот его лозунг – «Наш общий европейский дом». При этом, конечно, он не добавлял, что этот дом будет социалистический. Западные лидеры об этом тоже умалчивали. И вот начиная с этого момента идёт процесс захвата европейского проекта левыми партиями. Он происходит очень быстро. Особого сопротивления никто не оказывает. Правые партии, которые я бы назвал не правыми, а, скорее, консервативными, понимают, что им тоже с этой проблемой предстоит что-то делать, как-то надо будет демонтировать социальные обеспечения, которые ни одна экономика себе позволить уже не может, и сделать это можно только через невыборный орган. Через наш национальный парламент это провести нельзя. Для этого должен быть невыборный орган, который может директировать, декларировать эти вещи, понимаете?
С другой стороны, для Горбачёва привлекательна и сама идеологическая подоплёка такого нового союза. Многие из вас знают, что существовала такая теория – гипотеза конвергенции. Она была довольно популярна в середине XX века. Идея состоит в том, что вот однажды Советский Союз помягчает, приобретёт человеческое лицо. Это будет социализм с человеческим лицом, а на Западе победит социал-демократия, и тогда произойдёт конвергенция, то есть объединение этих двух миров. Раскола в Европе больше не будет, враждебности, противостояния блоков… Всего этого уже не будет, и восторжествует социалистическая, социал-демократическая модель. Это были мечты левых партий на протяжении десятилетий, которыми большевики очень умело пользовались. Каждый раз, когда они попадали в ситуацию кризиса, они давали понять левым партиям на Западе, что они готовы к конвергенции, и левые партии всячески помогали им вылезти из кризиса. Но как только они из кризиса выходили, они забывали про конвергенцию, и всё на этом кончалось. Так вот, в конце 80-х идея конвергенции стала привлекательна для Советского Союза. Горбачёв прекрасно понимал, что система идёт на износ, система рухнет, им нужна мощная поддержка со стороны Запада, без этого советская система рухнет. И вот именно имея такой план в голове, строились европейские структуры, строился Европейский союз. Если вы на него внимательно посмотрите, он такая бледная копия Советского Союза, специально создававшаяся так, чтобы подойти совершенно точно под советские структуры. Ну, например, как управляется Европейский союз? Двадцатью семью политкомиссарами, которых никто не выбирает, которые сами себя назначают и которых мы выгнать не можем. Как управлялся Советский Союз? Пятнадцатью политкомиссарами, которых тоже никто не выбирает и тоже никто выгнать не может. В чём задача Советского Союза? Задача Советского Союза, объявляли нам ещё в школе, состоит в том, чтобы создать новую историческую общность – советского человека. В чём задача Европейского союза? Как нам теперь говорят, создать новую историческую общность – европейцев. Национальные государства должны исчезнуть, мы должны забыть, что есть этнические разницы — французы, итальянцы, греки, англичане… Мы все должны быть европейцами. Национализм в Европе преследуется. Это преступление.
Европейский парламент
Единственный орган, который избирается, – это Европейский парламент. Что же собой представляет Европейский парламент? Я там часто бываю, у меня там есть друзья, я наблюдаю это. Ну, во-первых, это колоссальное учреждение. Это где-то полторы тысячи или чуть меньше депутатов из 27-и стран. Полторы тысячи человек – это уже неработающий орган: никто не может всерьёз обсуждать какие-то проблемы, если у тебя полторы тысячи человек. Тем более что заседают они не непрерывно, как нормальные национальные парламенты, а две недели в месяц. В общем, я подсчитал, что отдельный член парламента имеет в году 6 минут, чтобы выступить в палате. 6 минут – вот это всё влияние отдельного члена Европейского парламента. Притом, что в Европе, как мы знаем, десятки разных языков. Поэтому штат переводчиков в Европейском парламенте – это нечто необыкновенное, это тысяч 20 людей. Зарплаты, которые они получают, фантастичны. Они не платят налогов: международные организации, служащие международных организаций налогов не платят. Помимо всего этого у них есть личные шофёры, секретари и ещё по 100 тысяч евро в год на внепарламентскую деятельность. Это фантастический подкуп. Люди, которых вот таким образом выбрали, имеют невероятные, казалось бы, деньги, но очень маленькие политические возможности. Сделать реально за 6 минут выступления в году ты ничего не можешь. Более того, весь этот цыганский табор каждый месяц переезжает в новое место. Один месяц они в Страсбурге, потом собираются все эти секретари, шофёры, переводчики, и весь табор движется в Брюссель. Через месяц, позаседавши две недели в Брюсселе, опять все собирают свои манатки, своих секретарей, переводчиков и едут в Люксембург. Через месяц опять же всё заново собирают и перебираются назад в Страсбург. Один только переезд этого Европарламента с места на место стоит миллиарды евро, совершенно непонятно на что потраченные. Вот что такое Европарламент. Конечно, никакой гарантии демократии он не обеспечивает. Европейский союз, отвечая на нашу критику своих структур, признаёт: да, у нас есть дефицит демократии. Я очень люблю Европейский союз именно за то, что он ведёт себя точно как описал Орруэл: вот эта фраза «дефицит демократии» – это абсолютно оруэлловская фраза. Не может быть дефицита демократии, так же, как нельзя быть немножко беременной. У тебя или есть демократия, или её нет. Так вот, в европейской структуре её нет.
А в то же время главный орган, «Политбюро» – Комиссия Европарламента – издаёт бесконечное количество директив, которые Европарламент не рассматривает. Я как-то приехал туда и спросил: а чем же вы, ребята, сегодня занимаетесь? О, говорят, мы полгода обсуждаем допустимый процент жира в йогурте. Это, говорят, самая большая сейчас тема. А основные все вопросы, вопросы политики, вопросы ограничений – они решаются директивами Еврокомиссии. И вот эти директивы – это нечто. Сегодня каждому вновь вступившему члену Евросоюза нужно вводить ограничений и регулирований на 80 тысяч страниц. Вот сколько всего «натворила» эта Комиссия – 80 тысяч страниц. Парламентарии в Польше, например, мне жаловались, что у них просто нет времени прочитать всё это. Требуется это одобрить и принять национальным законодательством, а просмотреть это – просто сил никаких нет: даётся слишком мало времени. То есть идёт диктат. Регулирования эти очень часто связаны с теми или иными интересами крупных членов Евросоюза, ну, в частности, сельское хозяйство. Вот есть общая сельскохозяйственная политика — common agricultural policy, в результате которой сельское хозяйство во всех странах, кроме Франции, отмирает. Так устроено, что они не могут выжить. Наши фермы в Англии кончились на этом так же, как и рыбаки, кстати: там тоже квоты, рыбная политика сложная. Детализация этих регулирований такова, что госплан вам покажется детским садом. Там решается всё: какой формы должен быть банан, и, если банан не той формы, его продавать нельзя, какой формы должен быть огурец, какого размера должно быть яйцо, вот яйцо меньшего размера, чем установила Еврокомиссия, яйцом не называется, и продавать его нельзя. И так далее. Это тысячи и тысячи регулирований. Это взбесившаяся, никем не контролируемая бюрократия, пожирающая миллиарды и миллиарды евро в год.
Достаточно вспомнить некоторые из директив Евросоюза. В частности, лет пять назад вышла директива Еврокомиссии о том, что все владельцы свиноферм обязаны обеспечить своих свиней цветными мячиками, чтобы свиньям не было скучно. Дальше – больше. В прошлом году вышла директива Евросоюза, запрещающая в Европе убивать и употреблять в пищу лошадей и зебр. Я немедленно написал им письмо, говорю: а как насчёт жирафов, могу я убить жирафа хотя бы? Ответа не получил. Сейчас самая большая афера в мире была связана с климатом, о том, как мы все создаём слишком много парниковых газов, от этого разогревается Земля. Ну вот этот бред пытались нам ввести в качестве причины, основания для международного регулирования нашей деятельности. Причём вплоть до отдельного человека. Не только государствам, не только компаниям – до отдельного человека! Мы должны были получить специальные кредитные карточки, которыми, каждый раз расплачиваясь за потребление энергии, продуктов и так далее, мы должны были отмечать, сколько мы выделили углекислоты. Вот до такой степени конкретизация должна была быть. В частности, Еврокомиссия предъявила претензии авиакомпаниям: вы слишком много выбрасываете углекислоты, это ведёт к разогреванию Земли, вы должны платить специальный налог. А авиакомпании, не будь дураками, скинулись и наняли исследовательский институт выяснить, сколько же кто выделяет парниковых газов? И они вдруг выяснили, что корова, стоящая на лугу, выделяет больше парниковых газов, чем самолёт, который летит от Лондона до Нью-Йорка. Еврокомиссия задумалась: да, действительно проблема. И вот в прошлом году они наконец нашли решение этой проблемы, о чём нам всем сообщили: а вот нужно изменить диету коров. Чтобы они меньше испускали этих самых парниковых газов, коров, по решению Еврокомиссии, полагается кормить чесноком. Народ удивился, говорит: что же у нас, масло станет сразу чесночное, а молоко чесночное – это как-то невкусно. Но никто не задал самый простой вопрос: а будут коровы есть чеснок? Я сильно сомневаюсь: как её заставишь есть чеснок? Это ж тебе не человек. Вот такое безумие у нас творится в Евросоюзе.
Будущее демократии в ЕС
И это уже не шутки. Вот мы посмеялись, а на самом деле смешного мало, потому что систематически урезаются наши свободы, демократия исчезает, наш Парламент, который мы выбираем, на 80% проштамповывает решения Брюсселя. Он уже не парламент, он уже своих решений не принимает, только то, что решили в Брюсселе. А тем временем происходит всё большее и большее нагнетение рестриктивных, запретительных законов, через вот эти евроструктуры нам навязывается политкорректность, нам вводятся законы о так называемой hate speech – речи ненависти (по-немецки Verhetzung – «подстрекательство», «стравливание». — Редакция). Сегодня, если ты пошутил, скажем, о каких-то меньшинствах в Европе, ты пойдёшь в тюрьму, это уголовное преступление. И такие случаи уже есть. Правда, ещё пока никто в тюрьму не попал, но несколько христианских проповедников были приговорены за то, что они, скажем, осуждали гомосексуализм с точки зрения Библии. У нас, в Англии, например, отменили общественное празднование Рождества: это нельзя делать, будет обидно мусульманам. Английский национальный флаг, в отличие от британского, – это так же, как в Грузии крест Святого Георгия – красный крест на белом фоне. Так вот, этот флаг запретили публично показывать, поскольку это будет обидно мусульманам, будет им напоминать про крестовые походы. Притом сами мусульмане ничего не говорят. Недалеко от меня, за несколько кварталов, в пакистанской лавочке – там вполне правоверный мусульманин держит лавочку, продаёт товары – он отлично понимает, что такая постановка вопроса делается специально, чтоб поссорить его с местным населением, чтоб вызвать этническую вражду. И он, мусульманин, у себя в витрине выставил английский флаг, выставил, чтоб показать: это не я, ребята, я не против, пожалуйста, Рождество, флаги, я никаких претензий не имею. Это ваши левые идиоты, вот это они делают, а я ни при чём.
Вот это что такое? Идёт нагнетение, им нужна эта вражда, им нужно, чтобы мы друг друга ненавидели, тогда им будет легче править. А кто и почему с такой силой, с такой невероятной мощью пытался нам навязать эти идеи о парниковых газах и человеческом участии в разогревании Земли, кто, кто за этим стоит? Ведь это немалые силы. Ладно. Допустим, какие-то учёные, им это выгодно: чем больше угроза катастрофы, тем больше им дают гранты. Но учёные всего этого сделать не могли. Вы подумайте: какой-то недоумок, полуобразованный Ал Гор сделал фильм на эту тему. Он сразу получил Оскара и Нобелевскую премию мира. Этого учёные сделать не могли. За этим стоят какие-то мощные силы, такие, которые могли заставить глав всех правительств в мире подписаться под идеей глобального потепления. Кто эти люди, мы до сих пор не знаем, но влияние их огромное, и оно недемократическое.
Мне скажут: Ваше сравнение системы Евросоюза с советской поверхностно, оно несерьёзное. Всё-таки Советский Союз был репрессивным тоталитарным государством, у него был ГУЛАГ. Да, ГУЛАГа пока в Европейском союзе нет, но структуры, которые способны развиться в ГУЛАГ, уже создаются. Например, по решению соглашения в Ницце стал создаваться так называемый Европол. Европол – европейская полиция. Что же этот Европол будет делать? Во-первых, у него невероятная власть, у этого Европола, у него дипломатический иммунитет. Можете себе это представить – полицейского с дипломатическим иммунитетом? Он может тебе что угодно сделать, а ты на него даже в суд подать не можешь. Во-вторых, у них будет право, по договору в Ницце, экстрадировать людей из одной страны в другую. Без слушаний в суде этой страны! Это так называемый European rest word. Вот теперь по затребованию любой страны Европол может приехать, забрать тебя и отвезти в какую-нибудь Грецию, где на тебя заведено почему-то дело, да? И, в-третьих, по каким же, собственно, преступлениям Европол будет нас как бы «пасти»? А вот, оказывается (это тоже в договоре ещё в Ницце), по 32-м видам преступлений, два из которых особенно интересны, потому что не являются преступлениями в уголовном кодексе никакой страны. Одно называется расизм, а другое — ксенофобия. Как определит Европа, что такое расизм и что такое ксенофобия, это предстоит нам увидеть, потому что ни то, ни другое юридическими понятиями не является и являться не может. Это идеологические понятия, они все относительны, субъективны, и вот что нам в этом виде сделают – это большой вопрос. По крайней мере, наше, британское правительство нам уже объяснило, что те, кто будет возражать против миграционной политики правительства и Евросоюза, а именно свободной миграции из третьего мира в Европу, эти люди будут осуждены за расизм, а те, кто возражает против дальнейшей интеграции самой Европы, будут обвинены в ксенофобии. То есть мы теперь вот прекрасно уже знаем, по какой статье мы все сядем. Это полезно (говорю вам как старый заключённый) заранее знать, по какой статье тебя будут судить. То есть это приближается. Сейчас утвердили новую позицию – общеевропейского прокурора, будет у нас общевропейская прокуратура. Будет полиция, будет прокуратура, всё замечательно. И вот с точки зрения политкорректности, с точки зрения их идеологии, о которой нас никто не спрашивает, между прочим, нас будут соответственным образом контролировать. Само по себе меня это не удивляет. Ни одна утопия в мире не обходится без ГУЛАГа – поскольку она утопия, поскольку она не принимает во внимание особенностей человека. И Европа в этом смысле – не исключение. Будет европейский ГУЛАГ, будет. Я, может быть, до этого не доживу, но очень многие доживут. И это будет достаточно неприятно.
Но точно так же, как в своё время Советский Союз был обречён рухнуть, обречён и Европейский союз. И никуда он от этого не денется. И моя единственная надежда – что он не погребёт под своими обломками всех нас, что в общем произойдёт всё, как это в большой степени произошло в бывшем Советском Союзе. Вот одна из сторон современной европейской жизни. Не стремитесь в Европейский союз. Вас туда, вроде бы, не принимают, и слава богу. Пусть не принимают. Друзья существуют не для того, чтобы им подражать и копировать их поведение. Друзья существуют для того, чтобы дружить и друг другу помогать и говорить правду, если она требуется. И если твой друг делает глупости, хороший друг всегда ему это скажет. Я специально выбрал эту тему сегодня, чтобы у вас не было иллюзий. Вам предстоит быть частью Европы и частью Запада, и никуда вам от этого не деться. И лучше знать как хорошие стороны, так и плохие и быть к ним готовыми. В сегодняшнем мире полезно знать, что враг, зло не имеет национального или этнического лица. У вас могут быть друзья в России и враги на Западе. Вам гораздо важнее понимать, чтó есть враг, и понимать, что в сегодняшнем мире фронт проходит в умах людей, а не по государственным границам. Благодарю вас.
В.К. Буковский