В 1982-84 годах я работал в Крымской инспекции Государственного комитета Украинской СССР по охране природы. Фактически это был отдел Крымоблисполкома, но и с киевским подчинением. По разным вопросам мы замыкались или на первых лиц крымского руководства (первого секретаря обкома партии), или на их заместителей по вопросам сельского хозяйства и промышленности. Мне было 25-26 лет, я ходил на работу в костюме и галстуке, 3-5 раз в неделю ездил на «Волге» по разным местам Крыма, был на многих предприятиях промышленности и сельского хозяйства, блокировал банковские счета, лишал премии большие коллективы, мог остановить ввод строительного объекта в эксплуатацию или не дать сразу разрешение не земельный отвод. Но это была скорее фикция, я был исполнителем, окончательное решение принимал мой начальник.
Однако, уровень экологического напряжения небольшой коллектив инспекции поддерживал очень высокий. Было две областных газеты (Крымская правда, Курортный Крым), ну и еще Крымский комсомолец. Жалоба по экологии в эти газеты, на Крымское радио или телевидение требовала в течение двух-трех дней поездки моей или моих коллег, составления справки, доклада в обкоме партии или облисполкоме. Мы также времена встречались с учеными многочисленных крымских исследовательских институтов, ВУЗов. Получали от них справки. Одна из таких справок была в архиве нашей инспекции от Крымского противооползневого управления. Ее научный уровень был настолько выше того, что можно прочесть сейчас о сокращении крымских пляжей, что я решил отрывки из этой справки опубликовать заново.
Текст не совсем оригинальный, там было 20 страниц на машинке, я составил лекцию для общества «Знание», после университета я получил квалификацию «лектор по вопросам внутренней политики КПСС», поэтому в рабочее время я мог поехать по лекторской путевке на одно из предприятий или учреждений Симферополя и в обеденный перерыв прочесть лекцию, с хорошей оплатой. Потом, уже из текста этой лекции, в разные мои книгах, которые растащили потом всевозможные интернет сайты, я вставлял разные отрывки. Обычно они озаглавлены как «Суша и море: вечная борьба«, Природа Черного и Азовского морей, Все крымские пляжи, Крымские землетрясения и современные геологические процессы.
В этой же лекции был раздел о тектонике по берегам Черного и Азовского морей и о землетрясениях. На самом деле все современные геологические процессы взаимосвязаны. Причем, тектонические движения и сейсмическая активность, также как изменение уровня грунтовых вод и пляжная динамика определяются теперь в значительной мере деятельностью человека. Например, землетрясения и исчезновение родников вызывает заполнение водохранилищ.
Безусловно, после строительства Керченского моста и грандиозных перемещений грунта для новых железных и шоссейных дорог, надо ожидать сейсмической, тектонической и оползневой активности. Но Земля никогда не была безответной на действия человечества. Рельеф всегда был беспокойным. Точнее ландшафт. Строительная активность изменяет все его компоненты, включая климат и даже состав кровососущих насекомых.
«В 1886 г. ширина пляжа в Приморском парке Ялты была 28 м, в 1934 г. — 18 м, а в 1959 г. — всего 15 м. Процесс катастрофического уменьшения ширины пляжа здесь удалось приостановить. Но какой ценой? Ведь не только в Ялте, всюду в Крыму берегам нужна защита. Борьба с сокращением пляжей и активизацией оползней требует огромных затрат, иногда во много раз превышающих стоимость защищаемых объектов.
Уничтожение пляжа — это лишь одна сторона разрушения берегов, и не самая страшная. Почти везде на Южном берегу Крыма, на побережье Тарханкута, Керченского пролива и во многих других местах пляжи служат опорой накоплениям щебня, скал, глинистых пород у берегового обрыва.
У подножия Главной гряды Крымских гор построены практически все здравницы Южнобережья. Уничтожение пляжа — одна из причин активизации оползней, а значит, и разрушения зданий, дорог,’ линий электропередач, водопроводов, повреждения садов и виноградных плантаций.
Общая протяженность береговой линии Крыма составляет 715 км, длина берега, пораженного оползнями и разрушающей деятельностью моря (абразией), — около 520 км. В чем причины этого грозного явления? Кого здесь винить — слепые силы природы или ошибки в хозяйственной деятельности человека?
Прежде всего, это причины глобального характера, особенности геологических процессов. Многие, наверное, слышали о гипотезе дрейфа континентов, высказанной впервые в XIX веке. С 1960-х годов и до последнего времени в геологии основной теорией, объясняющей развитие современного облика Земли, является тектоника плит. Согласно этой теории, материки с прилегающими к ним окраинными морями и участки дна океанов перемещаются под влиянием глубинных сил.
Атлантический океан — это зона расширения земной коры, ее возраст здесь увеличивается от срединно-океанических хребтов к побережьям. Со спутников зафиксировано «отъезжание» Африки от Южной Америки. Это значит, что должны существовать и зоны сокращения земной коры. Считается, что между Европой, Сибирью и южной частью Азии существовал сотни миллионов лет назад океан Тетис. По мере сдвигания тектонических плит его площадь сокращалась, плиты спаивались между собой грандиозными горными системами: Гималаями, Тянь-Шанем, Кавказом и другими. Остатки Тетиса — это глубоководные впадины Каспия, Черного и Средиземного морей. Основание Черноморской котловины погружается, пододвигается под Крымский полуостров.
В последние 10 тыс. лет Главная гряда поднялась примерно на 4 м с максимумом до 8 м севернее Ялты, Центральный Крым — на 3 м. А севернее в зоне побережья поднятия сменяются опусканиями.
Как и повсюду в зоне контакта тектонических плит, в Крыму происходят землетрясения. С IV в. до н. э. до настоящего времени на полуострове зафиксировано около 80 сильных землетрясений. В конце XV в., например, обрушилась гора и крепость у Ялтинского мыса, жители в испуге покинули эти места, Ялта пустовала почти 70 лет. В 1927 г. произошло 2 землетрясения (одно из них описано на страницах романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»), вызвавшие разрушения от Севастополя до Феодосии, в частности, обрушилась часть скалы под «Ласточкиным гнездом». После этого разрушительных землетрясений в Крыму не было, но точные сейсмические приборы ежегодно улавливают десятки слабых толчков. Выяснилось, что большинство их эпицентров находится в Черном море между Ялтой и Гурзуфом на глубине от 10 до 40 км под землей, там, где плита, образующая плоское дно Черного моря, погружается под материковую отмель. Об этом свидетельствует то, что плоскость разрывных нарушений земной коры наклонена от моря к берегу.
У Южного берега материковая отмель очень узкая, а край шельфа опущен на 30-40 м ниже, чем в других частях Черного моря, материковый склон поэтому крутой, глубины возрастают очень быстро. Пододвигание плиты Черного моря под основание Крыма сопровождается захватом, «съеданием», части материковой отмели. Неравномерность этого процесса и вызывает землетрясения, то малые, то катастрофические. Вдавливание плиты под южную часть полуострова делает более крутым материковый склон и в то же время ведет к воздыманию Главной гряды. Это усиливает процесс ее разрушения, природа стремится выработать определенный профиль равновесия между сушей и морем. Скорость отступания южного обрыва гор над Ялтой составляет 2 мм в год, во времена древних греков он был на 5 м ближе к морю. Известняковые скалы у подножия Главной гряды и в море (гора Кошка, Красный камень, Адалары и др.) — это результат ее разрушения. Их принято называть яйлинскими отторженцами, ведь их «родина» на тысячу метров выше, чем они лежат теперь. Трудно себе представить, что творилось, когда эти громады откалывались и сползали вниз. Вероятно, происходило это во время катастрофических землетрясений, изменявших облик побережья, рельеф суши и морского дна, береговую линию и очертания горизонта.
Но такие перемены были редкостью, ведь для природы свойственно равновесие. Десятилетиями и даже веками берег был устойчив: многочисленные обвалы и оползни, речные и селевые наносы обеспечивали материалом пляж, и тот, набравшись сил, мог долго противостоять штормам и удерживать оползни.
Однако хозяйственная нагрузка на прибрежную полосу росла. Люди стали утяжелять оползни зданиями, подрезать рыхлые склоны осыпей дорогами, увлажнять подстилающие породы при поливе садов и плантаций, брать с пляжей и со дна бухт песок для строительных целей. Борьба с селями, кроме прямого результата, дала и отрицательный: пляжи лишились важного поставщика материала. Итак, равновесие нарушилось. Ошибки пришлось устранять дорогой ценой, насущной необходимостью стало берегоукрепление.
На месте узкой полосы прибрежного хаоса появились благоустроенные пляжи из гравия и гальки, разделенные поперечными бунами-волнорезами из железобетона. Но есть и другой способ берегозащиты — это так называемый метод свободного пляжа. Впервые в Крыму он осваивался в Коктебельской бухте (пгт. Коктебель у Феодосии). Особенностью проекта является его экономичность и учет природных закономерностей. Искусственный трехкилометровый пляж сочетается с бетонной набережной, которая в этом случае не только место для прогулок, но и опора оползня; она не дает морю активизировать его движение вниз и сохраняет построенные на нем здания и коммуникации. Пляж, в свою очередь, гасит энергию волн.
Было установлено, что в Коктебельской бухте море переносит донные осадки вдоль берегов. Поэтому мелко раздробленный каменный материал выгружался в море в одном-единственном месте, а течением и прибоем он постепенно распределялся по всей трехкилометровой полосе. При этом камни истирались и окатывались, образуя пляж.
Конечно, для отдыхающих работа по берегоукреплению несет неудобства, море загрязняется за счет запыленности и неокатанности щебня, шумят машины и механизмы, но приходится терпеть, ведь игра, как говорится, стоит свеч.
В разных районах Крыма степень защиты берегов неодинакова. На Южном берегу она близка к оптимальной, в Севастополе и на керченском побережье укреплено лишь по 6 процентов необходимого. А на юго-восточном побережье — около 30 процентов. На крайнем западном (Тарханкут) и северо-западном побережье слабое курортное развитие пока не требует защитных сооружений.
Прозрачность воды между бетонными волноломами гораздо хуже, чем у берега, утыканного скалами. Ведь скалы полны жизнью, особенно организмами-фильтраторами. На дне Черного моря мидию — главного морского санитара, раковина которого за день фильтрует до 120 л воды, поедает хищный моллюск рапана (в Черное море попал во время второй мировой войны из Японского моря). Если при берегоукреплении уничтожаются подводные скалы, мидиям и устрицам негде спастись от рапаны, разрушаются морские биоценозы, резко ухудшается экологическая ситуация в полузамкнутом пространстве между бунами. Здесь селятся в основном однолетние зеленые водоросли, срываемые волнами во время штормов с гладкого бетона. Водоросли потом долго болтаются между бунами, их гниение вызывает обеднение верхних слоев воды кислородом и массовую гибель планктона — так называемое вторичное загрязнение. Поэтому избегайте углов ветровой тени внутри бун, где накапливается плавающий мусор и водоросли; вода здесь тихая, но грязная.»
Теперь дополнения посвежее, времен моих путешествий по Крыму 2003-2011 годов:
Один из классических примеров неудачного применения искусственных рифов — поселок Приморский у Феодосии. Сама по себе прямоугольная структура бетонных волноломов, уходящих далеко в море плюс притопленные недалеко от берега бетонные блоки плюс железобетонное ячеистое укрепление берегового обрыва дали здесь весьма неприятный и опасный для купания эффект.
При относительно спокойном состоянии моря даже бывает и весело.
Но в целом, обилие ржавой арматуры и разрушающийся бетон взгляд не радуют.
Уже спустя лет 10-15 после составления этого текста я из года в год видел, как исчезает Золотой пляж в Феодосии, городской пляж Евпатории, пляжи в Заозерном к северу от Евпатории (мыс Чайка), исчез огромный в несколько километров пляж песчаной пересыпи озера Тобечик к югу от Керчи.
Вот, обратите внимание на фото (Золотой пляж, Береговое, Феодосия): сразу на мелководье уже видны очень опасные камни с острыми гранями. Тут не в стрингах надо купаться, а в гидрокостюмах с кевларовыми пуленепробиваемыми вставками (((
Все совершенно одинаково: песок на берегу остался, причем отличный, а в море обнажились острые камни из ракушечного известняка, прибойная полоса стала забрасываться гниющими водорослями.
Теперь пример по Южному берегу Крыма. Пляж турбазы «Карабах» с набережной.
Сколько стоит такого рода корпус? — Да нисколько. Есть все законные основания его снести. И море может само его снести в один из ноябрьских штормов. А пляжа ведь нет. А тогда зачем сюда приезжать? Ближайший город Алушта культурной жизнью не блещет. Да и пляжи в Профессорском уголке совсем рядом с Алуштой лучше.
В Карабахе время от времени я бывал с 1974 года по 2011. Сокращение пляжей и прочая деградация происходила на моих глазах. С элементами благоустройства, конечно, разными удачными и неудачными инженерно-строительными решениями.
Когда-то 1 км такого рода берегозащитных сооружений в среднем стоил около 1 млн долларов. Покупательная способность доллара в 1975 году, посмотреть не сложно. Много! По советским законам застройка набережных и вообще 100-метровой береговой полосы не допускалась для спальных корпусов. Могли быть климатопавильоны, крытые плавательные бассейны (например, на госдаче Брежнева «Глициния»), были прямо над пляжем построены в Артеке спальные корпуса международного лагеря «Морской». В ноябре 1993 года шторм разбил их вплоть до третьего этажа. Были не только разбиты стекла и выброшена в море вся мебель, но снесены и межкомнатные перегородки. В общем, все, кроме монолитного железобетона.
В Артеке особого сокращения пляжной полосы не наблюдается. В общем, не следует давать неких «экспертных оценок» лежа на диване. Надо поднимать архивы Крымского противооползневого управления, фотографии начала 20 века, где достаточно хорошо, точно, четко показана пляжная полоса на различных курортах Крыма. Пробовать в экспериментальном порядке пузырьковые барьеры, искусственные рифы различных кострукций, а самое главное — различных углов по отношению к берегу.
На крымских берегах (это более тысячи километров, напомню: Крым большой!) можно встретить удивительные пляжные полосы, не только мощные, но еще и необыкновенно чистые. То есть особенности вдольбереговых течений таковы, что песок накапливается, а плавающий мусор уходит дальше. Да и сам песок постоянно волнами просеивается так, что ни окурка, ни косточки.
Отдельная тема это береговые обрывы от Николаевки до Радиогорки на Западном побережье. Качинский берег, или Кизил-яр. Это древние отложения речного песка, очень чистые, высочайшего качества. Наверное и для строительства. Но над этими обрывами виноградники. Над ними построено несколько линий незаконных дачных строений, мини-пансионатов и прочего. Вполне понятно, что при средней скорости отступания, разрушения берегового уступа в 2-3 метра за год, уже несколько улиц дачных поселков в Радиогорке и Береговом уже давно разрушены.
И следующие виллы с видом на море тоже обречены.
Есть уникальный опыт антропогенно-природной динамики Немецкой балки: в годы войны 1941-45 года для штурма Севастополя между Орловкой и Качей немецкие инженерные войска врезали в береговом уступе плавный подъем, чтобы военная техника из десантных кораблей своим ходом выбралась наверх.
Пляжи там сами собой наращиваются! И в целом природа выглядит очень здоровой.
Есть уже относительно недавний опыт обрушения и планирования (выравнивания, террасирования) береговых обрывов в Голубой бухте между мысами Феолент и Херсонес в Севастополе
и у села Береговое, Бахчисарайский район.
В целом, я бы не стал утверждать что все плохо. Уж тем более в сравнении с известными курортами Средиземного моря. Природные пляжи не являются на сегодня лимитирующими ресурсами. Основная часть публики «едет на море» и при этом находится круглые сутки в бетонно-пластиковой среде, полощется в бассейне, готова платить за такое вполне нормальные деньги. Но такие сооружения есть смысл строить там, где больше такой публики. Современные технологии позволяют сооружать центра отдыха и развлечений типа ТРОПИКАНА хоть в Питере, хоть в Норильске.
Пляжи это другое. Их не соорудишь. Тут думать надо… Но не в кабинете, думать нужно рядом с трактором.
думаю, что морской песок идет в основном на полукустарные и кустарные мелкие фирмы: производство секций бетонных заборов, тротуарная плитка. Вряд ли морской соленый песок могут использовать для такого рода стратегических объектов как взлетно-посадочные полосы аэродромов или транспортные развязки, уж тем более для электростанций. Так что рынок сбыта морского песка теневой. в основном, его добывают драгами под видом работ в портах, на Керчь-Еникальском канале. Техника есть, отчитываться по объемах изъятого песка не нужно. Ну, это всего лишь версия. Но явно, что главное зло не в тех фирмах, которые добывают песок открыто.
из обсуждения на фейсбук:
Андрей Вишня Ха! Это ты мне строителю с 30 летним стажем будешь рассказывать?!
— Я работал в Крымспецстрое, и при мне построенно большинство объектов на ЮБК, я работал именно в УПТК комбината (для несведующих- это снабжение и поставки материалов на стройки). Так вот, морской песок в основном из Донузлава, шёл к нам в Ялтинский порт и применялся на всех наших ЗЖБК для изготовления жб конструкций, и бетона! Кстати, даже для строительства высотных домов, котелен, школ и прочих объектов. Речной же песок шёл баржами из Запорожья и применялся только для штукатурных работ, кладки плитки и приготовления известковых растворов.