Я периодически в соц сетях хвалюсь старинным черкасским гербом князя Плаксы (Палак-сай — царь огня, возможно, он был в 14 веке начальником гарнизона Балаклавы или командовал огнем на мысе Плака). Документы говорят лишь о том, что он и его сын Русан Плаксич прошли нобилитацию в княжеское достоинство Литвы. Князь Русан был приглашен охранять со своей дружиной Новгород Северский вместо изгнанного оттуда Рюриковича. Как и в Великом Новгороде, севрюки князей нанимали или увольняли по надобности и пригодности, а не по громкому имени. Что касается именно моих предков, скорее всего они служили в обозе, кавалерия это не пехота, нижних чинов не было, все важны, все родня и кумовья. В битве при Грюнвальде выходцы из Северской земли во главе с князем руським Сигизмундом Корибутовичем образовали 51 хоругвь. Многие годы (в 2-3х поколениях купцы и военная аристократия Киевщины и Северщины добивались, чтобы Руськая земля вошла в унию Польши и Литвы как третья равноправная страна, хоругвь входила в состав войск Польши, но сражалась под литовским знаменем «Погонь», султан Дмитрий Корибут присягнул польским королям). Уже много лет после, в 1508 князь руський Михаил Глинский, потомок эмира Мамая, поднял антикатолический мятеж и со своими 10 тысячами конников перешел на службу Москве. Причиной стало неуважение одного из литовских магнатов к фуражиру Глинских, а во всаднической культуре это недопустимо.
В общем, некоторое время жизнь моих предков была связана с Великим княжеством Литовским, Руським и Жемайтским.
И вообще, литовцы как туристы это очень интересно и для меня лично, и для Николаевской области, потому что Путь Витовта, или Медовый путь от Балтики до Черного моря, это тысячи лет истории, множество красивых природных достопримечательностей.
В 2010 году 10 литовцев на 11 жемайтийских лошадках (эту породу крепких маленьких лесных коней воспел Генрик Сенкевич в своих исторических романах — «Крестоносцы» и другие) за 40 дней преодолели 2 тысячи километров. От замка Тракай до города Очаков. В этом обзоре я собрал несколько материалов, которые, я надеюсь, станут основой для планирования целого блока туристических маршрутов — конных, велосипедных, автомобильных.
- Литвины — это мы! — очень эмоциональный приятный текст о конном походе Тракай-Очаков через земли Белоруссии. Белорусы, действительно, были ударной силой и в экономике, и в армии Великого княжества Литовского. Как туристы, современные белорусы это замечательный сегмент, за них надо бороться. И при этом нынешняя Беларусь, при личной заботе бацьки Лукашенки, имеет достаточно высокий уровень развития экологического туризма.
- Всадники из Литвы напоили коней в Черном море
- Витовт Великий, краткие сведения
- Приложение: О жемайтских лошадях из романа Генрика Сенкевича «Крестоносцы»
1. Литвины – это мы!
– Гляди-ка, едут! – отозвался спутник Федора, приподнявшись в стременах.Из-за поворота показалась кавалькада всадников в легких доспехах, на низеньких жемайтийских скакунах. Дозорные натянули поводья – и преградили путь пришельцам:– Стой! Кто идет? – загремел Федор.– Мы литвины, едем в Новогрудок, – ответствовали путешественники.– Литвины – это мы! – последовал ответ. – А ваши речи неубедительны. Давайте бумаги!Бумаг не оказалось, и дозорный разъезжий отряд препроводил пилигримов прямиком в Новогрудок, где их уже ждали… посол Литвы Эдминас Багдонас, представители местной власти и журналисты.
2000 километров историиПроект «2000 километров истории» родился не случайно. По сути, это желание литовцев по-новому переосмыслить историю и показать величие своего народа. А еще – привлечь внимание к древней породе жемайтийских лошадей и возродить ее.
Сейчас «жемайтийцев» осталось совсем мало, в советские годы их практически перестали разводить. А между тем эти изящные и очень сообразительные лошадки ведут свою родословную от выносливых и быстрых монгольских скакунов. Жемайтийские лошади были известны в Европе уже с VI–VII веков: именно на них предпочитал воевать князь Витовт, один из самых прославленных правителей Великого княжества Литовского, одержавший победу над крестоносцами под Грюнвальдом и прозванный еще при жизни Великим. Повторить путь Витовта от Балтийского моря (Тракай) до Черного (Очаков) вызвались 10 смельчаков.
- сразу напишу, что для меня Путь Витовта это от города Рига (столица Латвии), поскольку юношеские годы он провел как аманат (почетный заложник) в Ливонском ордене.
А изюминкой путешествия стало то, что 2000 километров предстояло преодолеть верхом на лошадях, тех самых «жемайтийцах» Витовта. Интересно, что ни один из участников не является профессиональным наездником: это предприниматели, люди искусства, общественные деятели.
– С детства боготворила лошадей. В 14 лет очень хотела отправиться верхом в Кавказские горы, но тогда моя мама отговорила меня. В этом году, прочитав несколько книг Коэльо, я пересмотрела свою жизнь и увидела, что все самые волшебные события произошли в детстве, а потом началась монотонная жизненная рутина. Поэтому хочу исправить положение, – поделилась своими мыслями о походе Скирманте Наглите, директор предприятия и одна из двух представительниц прекрасного пола, участвующих в проекте.
– Мое детство и юность прошли в седле. Когда я оставил лошадей, юность закончилась. Сейчас, снова оказавшись на коне, я опять чувствую себя молодым, – говорит Вайдотас Руйбис, координатор проекта, ответственный за лошадей.
Надо сказать, что задача перед участниками была поставлена нелегкая, т.к. поход рассчитан на 40 дней. Это трудно даже для профессионала, но наездники полны решимости – ведь это история их страны. Впрочем, только ли их?
Сердце ВКЛ — Беларусь
Маршрут похода таков: Тракай – Норвилишкес – Медининкай – Крево – Алшенай (Гольшаны) – Лида – Новогрудок – Мир – Несвиж – Слоним – Косав (Коссово) – Ружаны – Брест – Луцк – Кременец – Каменец-Подольский – Очаков. Десять из восемнадцати городов – белорусские! Случайность? Совсем нет!
Средневековое Великое княжество Литовское было огромным государством. А начиная с середины XIII и до конца XIV века князь Миндовг еще больше расширил границы державы, присовокупив к владениям ВКЛ часть земель восточно-славянских княжеств. К XV веку Великое княжество Литовское увеличилось в шесть раз относительно своих первоначальных размеров и, управляемое Витовтом, простиралось «от моря до моря».
Ученые подсчитали, что в этой могучей державе современная Литва составляла лишь… 10%. Примерно 33% приходилось на Украину (более половины современной страны) и около 30% – на Беларусь (вся нынешняя территория). Почти до конца XVIII века белорусские земли были «сердцем» Великого княжества Литовского. И конечно же, у нас сохранилось множество памятников, связанных с теми славными и тревожными временами.
Многие из них вошли в маршрут похода «2000 километров истории». Например, самый таинственный замок Беларуси – Гольшанский. Здесь, по словам многочисленных очевидцев, водятся призраки. Крепость, построенную в конце XVI – начале XVII века, за ее красоту современники прозвали «цветком Литвы». Самая прославленная уроженка Гольшан – Софья Гольшанская. Выйдя замуж в 16 лет за польского короля Ягайло, которому к тому времени «стукнуло» 73 (!), она родила ему троих сыновей и стала родоначальницей рода Ягеллонов.
Еще одна «резиденция призраков» – Лидский замок. Основанная в XIV веке князем Гедимином крепость была предназначена для защиты жителей от тевтонцев. По легенде, брат Ягайло Дмитрий Корибут во время одной из осад оставил в цитадели горсть воинов, а сам бежал через подземный ход. Все ратники погибли, но с тех пор по старинным галереям бродят их призраки. Участники рыцарских клубов, проводившие здесь турниры, божатся, что и впрямь видели привидения…
Замок в Новогрудке (XIII–XVI вв.) некогда был самым крупным на территории Беларуси и одним из важнейших административных и политических центров Великого княжества Литовского. Крепость с толщиной стен около двух метров имела семь башен и стояла на вершине холма. Именно Новогрудок стал средневековой столицей ВКЛ. В 1253 году состоялась коронация знаменитого князя Миндовга: этот грозный правитель, получив корону из рук самого папы Иннокентия IV, объединил под своей властью земли литовских и славянских племен.
Замки в Мире и Несвиже внесены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Они помнят шаги Радзивиллов, прозванных за богатство и могущество некоронованными королями Речи Посполитой. А в Ружанах сохранились руины некогда роскошного дворца Сапегов (XVII в.), другого известного белорусского рода. Особенно прославился Лев Сапега, один из авторов Статута Великого княжества Литовского – уникального свода законов, действовавшего без малого 300 лет (с 1588 по 1840 гг.).
Литва, жмудь и все, все, все!
– Когда я узнал о проекте «2000 километров истории», то испытал смешанные чувства. С одной стороны, порадовался за литовских коллег, которые так трепетно относятся к своей истории, собирают по крупицам сведения, ищут свои корни. А с другой стороны, стало очень обидно, что этих корней не помним мы. Ведь на самом деле литвины – это предки современных белорусов, а прародители литовцев – жмудины, – делится впечатлениями с журналистом «ТиО» Федор Михеев (князь Федор), лидер военно-исторического клуба «Княжий Гуф».
Это он со своим товарищем по клубу в сверкающих доспехах и на лошадях поджидал литовских гостей «в засаде», чтобы торжественно проводить их до Новогрудка.
– Просто захотелось тоже внести свою лепту в проект, поддержать его, – продолжает Федор. – Это была исключительно наша инициатива. Литовцев она удивила и обрадовала – ничего подобного они не ожидали.
Чтобы организовать такую встречу, энтузиасты от самого Минска в специальной машине везли двух лошадей в Новогрудок. А это, между прочим, совсем недешево. Подозреваю, каков будет ответ, и все же спрашиваю:
– А что-нибудь подобное, я имею в виду большой исторический поход, у нас сделать не пробовали?
Повисает неловкое молчание.
– Видите ли, за участниками проекта следует специальная техника, врачи, ветеринары,– говорит наконец собеседник.– Опять же, нужно заботиться о корме для лошадей и питании для людей, о ночлеге, о визах… Вы себе представить не можете, насколько это сложно. В Литве есть масса заинтересованных в таких проектах людей, а у нас, к сожалению… – фраза остается незаконченной.
– Мы обеими руками за подобные мероприятия и с удовольствием примем в них участие, – продолжает мысль Федора Владимир Сидорович, владелец фермерского хозяйства «Спортивные лошади», на чьих скакунах и красовались белорусские рыцари, – но их просто некому финансировать. А за свой счет мы можем разве что выехать навстречу литовцам и хотя бы таким способом показать, что наша история нам тоже небезразлична…
Вместо послесловия
Сейчас участники похода «2000 километров истории» продвигаются по Украине. В первые выходные октября они подъехали к древнему городу Каменцу-Подольскому. Большая часть пути позади, и если все пойдет как было запланировано, уже 16-17 октября жемайтийские лошадки омоют копыта в волнах Черного моря.
Но, как утверждает Гинтаутас Бабравичус, руководитель экспедиции «2000 километров истории», президент клуба путешественников «Клаюнас» и вице-мэр города Вильнюса, это еще не конец.
– С нами едут два оператора. И как только мы вернемся домой, из отснятого материала сделаем два фильма. Один – об истории похода, день за днем. А второй – исторический, о Великом княжестве Литовском. Эти работы надеемся позже презентовать в Беларуси, Украине и Литве, – рассказал нам по телефону Гинтаутас.
Кстати, Беларусь произвела на пилигримов приятное впечатление.
– У вас очень красиво и много исторических памятников, связанных с Великим княжеством Литовским. Думаю, после нашей экспедиции сюда поедут литовцы, чтобы воочию увидеть Беларусь, – прочувствованно произнес вице-мэр Вильнюса.
Мне же оставалось только пожелать участникам экспедиции счастливого пути и высказать самую горячую надежду, что мы скоро обязательно встретимся – в совместном литовско-белорусском историческом проекте. Ведь Великое княжество Литовское – это и наша история, которой, безусловно, стоит гордиться.
![[<font color=red>Фото</font>] Всадники из Литвы напоили коней в Черном море](http://www.mukola.net/images/userimages/1287475039.jpg)
2. Всадники из Литвы напоили коней в Черном море
Идея проскакать на лошадях две тысячи километров от Балтики к Черному морю возникла у главного организатора Гедрюса Климкявичуса не так давно. Гедрюс, кстати, достаточно зажиточный человек, проникся своей задумкой после разговора с отцом.
«Веками, — говорит он, — наши предки рассказывали своим детям и внукам давнюю легенду. О княжестве Литовском, которое было огромным по своим размерам, простиралось от севера к югу и влияло на судьбы многих стран Европы. Отец сказал, что видел на побережье Черного моря памятный знак в честь Витовта. Предложил, — езжай и сам проверь».
Давней легенде есть исторические аргументы. Кандидат исторических наук, декан факультета политических наук Черноморского государственного университета Наталия Шевченко утверждает, что Северное Причерноморье играло большую роль в политике Витовта. Именно Витовт взял на себя ответственность отстаивать политику независимости Литвы. В своей стратегии он избрал курс на расширение территории на юг и, в частности, присоединение к княжеству Литовскому Северного Причерноморья.
Почему его интересовала эта территория? Ответ понятен, — со времен Киевской Руси существовал «варяжский путь», который имел стратегическое экономическое и политическое значение. В то же время через Причерноморье проходил знаменитый «шелковый путь». В зависимости от того, кто владел перекрестком, тот владел ключами торговли с Востоком и Западом, та страна могла претендовать на лидерство в европейской политике. Ради закрепления в Причерноморье Витовт пошел на союз с Тохтамышем. Даже после смерти Витовта территория сегодняшнего юга Украины длительное время находилась под покровительством Великого княжества Литовского.
Участники современного конного похода считают его историко-культурной акцией, задача которой вспомнить и сконцентрировать интерес на значении княжества Литовского, зафиксировать ценность культурного наследия, увековечить места подвигов князя Витовта.
Поход преследовал и еще одну цель, — представить породу Жемайтийских лошадей, как одну из наиболее знаменитых в Европе и обратить внимание общественности на вопрос сохранения этого вида. Именно на таких лошадях осуществлял свой поход литовский князь. Эти кони, невзирая на свой невзрачный внешний вид, отличаются особенной работоспособностью и стойкостью. Но сегодня их насчитывается лишь 400 особей, все они являются бесценным фондом литовского коневодства. И люди, и кони экзамен на выносливость сдали успешно.
Правда, были и определенные потери. Из 15 коней до Черного моря пришли 14. Но радость победы и достижения поставленной цели перевесили все неприятности и трудности.
Среди десяти всадников были две девушки. Как вспоминает одна из них, Скирманте Наглите, «сказать, что было легко нельзя. Спать приходилось в палатках при минусовой температуре, но организм сам понял, что нужно выстоять. И мы выстояли. Коням также было не «сладко». Мой «Каркас» из так называемых «паркетных» коней, к длительным переходам не привычный. К тому же, встречались дороги с острыми камнями, которые впивались в подковы. Приходилось ставить специальные грифы в подковы, наподобие шипов на шинах автомобилей в зимний период».
В походе конников сопровождали кузнец, ветеринар, повар, телевизионная съемочная группа, ответственные за маршрут. Постоянно находился с группой и вице-мэр Вильнюса Гинтаутас Бабаравициус. Он считает, что польза от такого двустороннего обмена является взаимовыгодной. Литовцы больше узнают о привлекательности отдыха на украинском побережье, бизнесмены обеих стран смогут найти общие интересы, есть и другие экономические мотивы. Например, участие в реализации общего проекта литовских, белорусских, украинских железных дорог и портовых стивидорних компаний «Интермодальный поезд «Викинг», который курсирует по маршруту Клайпеда-Вильнюс-Минск-Киев-Ильичевск».
«Мы единым государством были больше, чем отдельными, — отметил вице-мэр литовской столицы, — поэтому и братские отношения между нами целиком закономерны».
Уже в дороге у всадников появился необычный попутчик, — пес Ольшан, который присоединился при пересечении литовско-белорусской границы. Сегодня ему уже сделали специальный собачий паспорт, чтобы тот без проблем пересек границы по пути в Литву. А прибалтийская детвора, узнав из СМИ о таком новом «гражданине» страны, объявила акцию по сбору средств на будку и еду. Не оставил пес своих покровителей и в самый ответственный момент, — прибытие на Очаковское побережье.
Зрелище появления викингов на берегу Черного моря завораживало красотой, особенной энергетикой и величием. Вот они появились на обрыве, развернув старинный флаг, быстро спускаются к морю, скачут вдоль берега. Наконец прямо на лошадях заходят в море. И животные действительно пьют воду, с удовольствием плещутся в еще теплой лиманской воде. Потом продолжают купание, но уже в песке, на берегу. Кажется, что одновременно радуются и люди, и кони.
На праздник завершения длительной акции прибыли министр сельского хозяйства Литвы Казис Старкявичюс, начальник управления по вопросам внешних отношений, внешнеэкономической деятельности, европейской интеграции, туризма и курортов Николаевской облгосадминистрации Татьяна Чичкалюк, вице-мэр Очакова Андрей Берсан. Должностные лица уверены, что дружба, которая уже завязалась между нашими странами, будет обязательно иметь и экономическое продолжение.
3. Витовт Великий, краткие сведения
Витовт (1350—1430) — великий князь Литовский с 1392 г. Трижды вторгался в Московское княжество, захватил Смоленск, выход к Черному морю. В 1399 г. на р. Ворксле потерпел сокрушительное поражение от войск Золотой Орды. Один из победителей крестоносцев в Грюнвальдской битве 1410 г. Боролся за сохранение суверенитета Литвы. Его дочь Софья была женой великого московского князя Василия I.
Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 84.
Витовт (полонизированное Витольд; в немецких актах Witowd, Witaut, Wytat и пр. ), сын троцкого и жмудского князя Кейстута от насильно взятой им в жены вайделотки Бируты, родился около 1350 года. С юных лет Витовт познакомился и с превратностями судьбы, и с походной, боевой жизнью: в 1363 г. он скрывался с отцом во владениях ордена, в 1370 г. был в походе Ольгерда и Кейстута на немцев, в 1372 г. — на Москву, в 1376 году опять ходил на немцев. В 1377 г. Ольгерду наследовал сын его Ягайло, которого Кейстут признал великим князем. Скоро, однако, между Кейстутом и Ягайлом возникли столкновения, окончившиеся тем, что Кейстут коварно был взят племянником в плен, отправлен в Крево и там задушен, а Витовта держали в заточении в Вильне (1382). Переодевшись в платье служанки жены своей, В. бежал к зятю своему, кн. мазовецкому Янушу, а потом ушел в Пруссию к магистру Немецкого ордена. Из Мариенбурга В. сносился с жмудинами, и его успехи среди жмуди испугали Ягайла; он освободил жену Витовта, которая и уехала к мужу. В то же время к В. собиралось множество князей и бояр литовских. Ягайло протестовал, напоминал трактаты, а магистр делал распоряжения о походе на Литву (1383), добившись перед тем от В. согласия креститься (при чем В. принял имя Виганда) и господствовать над Литвой в ленной зависимости от Ордена. Рыцари взяли Троки и, оставив там немецкий гарнизон, отдали их В., вместе с крепостью Мариенбург, для помещения там отовсюду стекавшейся к Витовту литвы. Но из Трок Ягайло и Скиргайло немцев вытеснили; сам В. должен был удалиться в Кенигсберг и опять поднимать Орден, уступая ему Жмудь, через которую пролегал путь из Пруссии в Инфлянты, и со стороны которой Орден окружал Литву. Вскоре В. одержал победу над Ягайлой, но пользы от ее никакой не было. В упомянутом договоре вопрос о наследии Литвы после Витовта обставлен был так, что Литовскому княжеству трудно было миновать немецких рук. Вскоре, однако, отношения между братьями-врагами приняли новое направление: В. стремился к обладанию Литвой, а Ягайло, по своим отношениям к Польше, хотел так или иначе успокоить его. Тайно, через бояр, Ягайло предложил брату удел из Бреста, Дрогичина, Мельника, Бедьска, Суража, Каменца, Волковыска и Гродна. В., с своей стороны, должен был поклясться Ягайле в верности и сыновнем почтении, предупреждать его о заговорах против него не вступаться в отчину, не сноситься ни с кем посольствами. Отчина В., Троки, оставлялась за Скиргайлом. В. принял условия и решился торжественно сбросить с себя опеку Ордена. Собравшись как бы в поход на Литву, он двинулся в Юргенбург и пригласил к себе на пир тамошнего комтура фон-Крусте. Во время пира родственник В., Судемунд, напал на крепость, сжег ее, гарнизон вырезал, сжег потом Мариенбург; та же участь постигла Мариенвердер, Нейгауз и др. (июль 1384 года). Перед этим походом, надо думать, Ягайло отдал В. Троки: последний дает этому городу 23 авг. 1884 г. писанную по-русски привилегию, в которой называет себя «нареченным во св. крещении Александром». Очевидно, разорвавши политические связи с орденом, он разорвал и религиозные, перейдя в православие. Магистр ордена, Цольнер фон-Ротенштейн, напрасно старался перетянуть В. на свою сторону; братья уехали в Краков, где В. опять принял католичество, продолжая, впрочем, называться Александром. Согласие между Ягайлом и В. скоро порвалось: Ягайло объявил Скиргайла вел. кн. литовским и акт об этом подписал на охоте, тайно от Витовта; при этом Скиргайло оставался и князем троцким, что особенно должно было возмущать В., так как Троцкое княжество считалось его отчиной. В. оставался только при своем Подлясье и назывался князем гродненским. Наконец, 3 мая 1388 г., он сложил с себя все обязательства по отношению к королю и польской короне. Тогда Ягайло увеличил его удел землями на Волыни, отдал ему Луцк и Владимир. Но скоро (1389) опять обнаружились недоверие и недоброжелательства со стороны Ягайла. В. собрал тайный совет из бояр и, видя сочувствие к себе последних, составил план овладеть Вильной хитростью. Хитрость не удалась, и ему ничего не оставалось, как только опять броситься в объятия Ордена. В начале 1390 г. он подписал трактата с Орденом, взяв на себя все прежние по отношению к Ордену обязательства. В. обратился к Жмуди, где память отца его была еще свежа. Съезд жмудинов и прусских рыцарей в Кенигсберге окончился союзом двух народностей против общих врагов и установлением торговых отношений. В актах этого съезда В. назван королем, но сам себя он именует еще князем Литвы. Вскоре после того состоялось бракосочетание дочери В., Софьи, с вед. князем московским Василием (янв. 1391 г.). Новый поход на Литву состоялся при магистре Конраде Валленроде (1392). Рыцари поставили под Ковно две крепости, которые, вместе с Риттерсвертом, отдали Витовту и, оставив ему часть войска, посоветовали самому добывать Литву и просить помощи у Москвы. Скоро В. овладел Гродном; дела его пошли так, что, казалось, вся Литва скоро будет в его руках. Ягайло начал переговоры с братом, обещая дать ему удел отца его. В надежде со временем получить еще более, Витовт, приняв предложение короля, под благовидными предлогами высвободил из рук Ордена всех родных и друзей, бывших там заложниками, и оставил, для уничтожения подозрения, одного брата Конрада. Ничего не подозревая, рыцари строили для него новые крепости, в которые сажали свои гарнизоны, как вдруг В. обратился против них. Тогда немцы сожгли Сураж и уничтожили Гродно. В. не мог препятствовать им, потому что, по поручению короля, ходил на Корибута и Скиргайла, которого выгнал из Витебска.
Хотя В., кажется в честолюбивых видах, и не хотел продолжать дальнейшего наступления на Орден для его уничтожения и последний пока оставался в покое, тем не менее эта битва была предвестницей того, что Польша будет обладать Пруссией, а Литва — Инфлянтами. Теперь начинают выступать наружу заветные мечты В.: еще раньше устранив претендента на Литву Свидригайла и почувствовав под собою твердую в политическом отношении почву, он задумал обособить государство и в церковном отношении, и для того хотел иметь особого митрополита для своих православных подданных. Новогрудский собор (1414) из православных епископов избрал в это звание Григория Самблака. К концу первой четверти XV века дела В. сложились так, что московский, тверской и рязанский князья заключили с ним весьма выгодные для него договоры: московский обещал не помогать Новгороду и Пскову, тверской и рязанский — быть его союзниками, врагами его врагов. В 1426 году В. ходил на Псков, в 1428 г. — на Новгородскую область, с которой взят большой откуп. Теперь ему не доставало только королевского венца, но он решился добиться и последнего, в чем содействовал ему, в своих видах на Польшу, император Сигизмунд. Под предлогом составления коалиции против турок, В. пригласил к себе в Луцк соседних владетельных государей. В начале 1429 г. Сигизмунд явился, к нему, с целью возложить на его голову королевскую корону и в то же время поссорить его с Ягайлой. Польские паны употребляли все усилия; чтобы уничтожить планы Сигизмунда. Ягайло и раньше, и теперь уступал В. свою корону, но тот не хотел взять ее от брата и вновь приглашал соседей в Вильну, уже на коронацию, в 1430 г. В числе немногих князей, которых ожидал В., явился неожиданно и Ягайло. В Вильне и Троках начались пиры. Но польские паны не дремали: папа восстановлен был против затеи Витовта; королевская корона, предназначенная для него Сигизмундом, на пути из Венгрии была перехвачена польскими панами, и пиры кончились ничем. Слабый и давно уже больной, Витовт от досады и горя скончался в том же году. Литва, под конец его княжения, начинает принимать вид крепкого и благоустроенного государства: он уничтожает уделы, многим городам дает самоуправление (магдебургское право), уравнивает в правах народности и даже, по приобретении Луцка, евреям дает такие же права, какими пользовались их собратья во Львове. Обособляясь политически от Польши, он допускает, через ее посредство, сильное европейское влияние на смягчение нравов и обычаев своей земли.Источники и пособия: «Полн. собр. р. лет. » (см. Указатель); «Акты истор. и Дополнения к ним»; «Акты Зап. Poccии»; «Русско-Лит. акты» (Napierski); «Supplem. ad hist. Russiae monum. «; «Сборник Муханова»; «Coбp. госуд. гр. и дог. «; литовские и польские хроники; Даниловича («Kronika lit.»), Быховца («Pomniki do dz. lit.»), Длугоша, Меховского, Ваповского, Бельского, Кромера, Стрыйковского, Кояловича; «Codex epist. Vltoldi» (самое важное) в «Monum. medii aevi» (Краков, 1882); Theiner, «Monumeuta Pol. и пр. «; «Scriptores rerum prussic. «(ed. Hirsch и др.); Voigt, «Gesch. Preuss. «; Szajaocha, «Jadwiga i Jagiello» (есть русск. пер.); Stadnicki, «Bracia Wt. Jagelly»; Narbutt, «Dzieje nar. lit. (V и VI)»; Киркор, «Вел. кн. Витовт» в сборн. : «Черты из ист. и жизни лит. народа» (Вильна, 1854); Kraszewski, «LitwazaWitolda» (1847); Danitowicz, «Skarbiec dyplomatow»; Коялович, «Чтения по истории Зап. Рос. «; Смирнов, «Ягелло-ЯковВладислав» (1868); Барбашев, «Витовт» (Спб., 1885 и 1891).
Ф.А.Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
глава XVII
На службе у Витовта Мацько и Збышко насмотрелись на литовских и жмудских воинов, и лагерь не представлял для них ничего нового; но чех разглядывал все с любопытством, думая о том, каковы эти воины в бою, и сравнивая их с польским и немецким рыцарством. Лагерь расположился в низине, окруженной лесом и болотами, и был надежно защищен от нападения: никакое войско не могло бы пробраться сюда через предательские топи. Самая низина, на которой стояли шалаши, тоже была топкой и болотистой; но жмудины нарубили еловых и сосновых ветвей и так густо устлали ее, что расположились прямо как на сухой земле. Князю Скирвойлу на скорую руку соорудили некое подобие «нумы», литовской хаты, сложенной из земли и неотесанных бревен, для других военачальников сплели из ветвей несколько десятков шалашей, а простые воины сидели вокруг костров под открытым небом, защищенные от холода и дождей одними только кожухами да шкурами, надетыми на голое тело. В лагере еще никто не спал; после недавнего поражения делать людям было нечего, и они отсыпались днем. Одни сидели или лежали у ярко пылавших костров, подкидывая в них хворост и ветви можжевельника, другие рылись в кострах уже погасших и подернувшихся пеплом, от которых шел дух печеной репы, обычной пищи литвинов, и горелого мяса. Между кострами виднелись целые горы оружия, сложенного неподалеку, чтобы в случае надобности воин легко мог схватить свою рогатину, кистень или топор. Глава с любопытством рассматривал эти рогатины с длинным и узким острием, выкованным из каленого железа, эти кистени из молодых дубков, усаженные кремнями или гвоздями, эти топоры с короткими рукоятями, как у польских секир, которыми были вооружены всадники, и с длинными рукоятями, как у бердышей, которыми сражались пешие воины. Попадались и медные топоры, сохранившиеся от тех времен, когда железо в этих глухих местах мало еще употреблялось. Часть мечей тоже была из меди; но большинство из доброй стали, которую привозили из Новгорода. Чех брал в руки рогатины, мечи, топоры, смолистые, обожженные на огне луки и при свете костров испытывал их качество. Коней у костров было немного, табуны паслись поодаль в лесах и на лугах под охраной бдительных конюхов; однако знатные бояре пожелали иметь под рукой своих скакунов, и в лагере было несколько десятков коней, которым боярские невольники засыпали корм в ясли. Глава диву давался, глядя на этих необычайно низкорослых косматых лошадей с могучими шеями, таких странных с виду, что западные рыцари почитали их совершенно особыми лесными зверями, более похожими на единорогов, чем на настоящих коней.
— Тут рослые боевые кони ни к чему, — говорил опытный Мацько, вспоминая давние времена, когда он служил у Витовта, — рослый конь тотчас увязнет в трясине, а здешняя лошадка пройдет всюду, как человек.
— Но на поле боя, — заметил чех, — она не устоит против рослого немецкого коня.
— Это верно, что не устоит. Зато немец и не убежит от жмудина, и не догонит его — жмудские кони такие же резвые, как и татарские, а может быть, еще резвей.
— Все-таки удивительно мне это, видал я пленников-татар, которых привел рыцарь Зых в Згожелицы, все они были небольшого росточка, такого любая клячонка поднимет, — а ведь жмудины рослый народ.
Народ это был и впрямь дородный. При свете огня из-под шкур и кожухов виднелись то могучие плечи, то широкая грудь. Парни были как на подбор, жилистые, костистые и высокие; вообще они были выше жителей других литовских земель, так как обитали в более плодородной местности, где голод, поражавший иногда Литву, реже давал себя знать. Зато они отличались еще большей дикостью, чем литвины. В Вильно был великокняжеский двор, туда стекались священники с Востока и Запада, прибывали посольства, наезжали иноземные купцы, поэтому жители Вильно и его окрестностей немного освоились с чужеземными обычаями, здесь же иноземец появлялся только в образе крестоносца или меченосца, несущего в глухие лесные селения огонь, рабство и крещение кровью. Поэтому все в Жмуди было более грубым и суровым, более близким к старым временам, более враждебным новшествам: и обычай старый, и старые способы войны, и закоренелость языческих верований, ибо поклоняться кресту жмудина учил не кроткий глашатай благой вести с любовью апостола, а вооруженный немецкий монах с душой палача.
Скирвойло и знатные князья и бояре последовали примеру Ягайла и Витовта и были уже христианами. Остальные, даже самые простые и дикие воины, смутно чувствовали, что прежней их жизни и прежней их вере приходит смерть, конец. Они готовы были поклониться кресту, лишь бы только этот крест не возносили ненавистные немецкие руки. «Мы просим крестить нас, — взывали они ко всем князьям и народам, — но помните, что мы люди, а не звери, которых можно дарить, покупать и продавать». Пока же угасала прежняя вера, как угасает костер, в который никто не подкидывает дров, а от новой отвращались сердца, потому что немцы силой вынуждали принять ее, в душе жмудина росли пустота, тревога, сожаление о прошлом и глубокая печаль. Чех, который с детства привык к веселому говору солдат, к их песням и шумной музыке, впервые в жизни увидел такой тихий и мрачный лагерь. Лишь кое-где, у костров, разложенных подальше от нумы Скирвойла, слышались звуки свирели или пищалки либо тихая песня, которую пел народный певец. Воины слушали певца, опустив головы, устремив на огонь глаза. Некоторые из них сидели у огня на корточках, опершись локтями на колени и закрыв руками лицо, и были похожи в своих шкурах на хищных лесных зверей. Но когда они поднимали головы навстречу проходившим рыцарям, пламя освещало кроткие лица и голубые, вовсе не жестокие и не хищные глаза, а на рыцарей воины смотрели так, как смотрят грустные и обиженные дети.
Князь Русан Плаксич мой предок.
Русановы курская область.