Прежде чем доказать, что уличи это прямые потомки ольвиополитов, народ эллинских корней и византийской культуры, то есть народ, превосходящий в культурном отношении «варягов» викингов и не нуждающийся в «наведении порядка» под властью Рюриковичей, остановимся на более надежном, чем «Повесть временных лет» источнике.

Монах Нестор Летописец был человек подневольный и кабинетный, сочинял не столько хронику актуальных событий, сколько некий учебник по истории на пару сотен веков вглубь. Причем, явно преувеличивая «аристократизм» династии Рюриковичей и не имея возможности бывать в местах, о которых писал.

Геродот был вольный путешественник, его задачей было разобраться в противостоянии «запад-восток», причинах, ходе и последствиях греко-персидских войн. Он добывал информацию от купцов и мореходов, записывал разные варианты легенд, исторических преданий, фиксировал даже самые неправдоподобные сведения, оставляя выбор истины за своим читателем.

Познания Геродота были столь обширны, разносторонни и удивительны, что еще при жизни, в V веке до нашей эры, современники оценивали его по-разному: одни величали «отцом истории», другие — сочинителем побасенок, в которых нет ничего, кроме желания удивить читателя. Эта диаметральность сохраняется до сих пор. И в наши дни выходят в свет работы историков и археологов, подтверждающих добросовестность Геродота, наряду с книгами и статьями, вскрывающими его «ошибки и заблуждения».

1.Путешествие Геродота в город Борисфен

При всем восторге от того, что в Парутино есть улица Геродота, надо сказать, что Отец истории никогда не был в Ольвии. Он посетил более варварский, более скифский город Борисфен на берегах исчезнувшего ныне озера. Важно, впрочем, что жители Ольвии ощущали единство со сложным конгломератом племен берегов Гипаниса (Южного Буга) и Борисфена (Днепра). Бородатый и курчавый бог реки Борисфен изображен на самой красивой и самой дорогой монете Северного Причерноморья. Что легко объяснить торговыми интересами греков Ольвии.

В период между 455 и 445 годами до н.э. «отец истории» совершил морское путешествие к колониям греков на северном побережье Черного моря. Здесь он записывал рассказы местных эллинов, знающих скифский мир и составляющих уже его органическую часть. Из бесед с купцами и мореходами родился скифский логос — описание похода царя персов Дария I во главе 700 тысячного войска на Скифию в 514 г. до н.э. Царь царей потерпел здесь первое в своей жизни поражение. Но не это главное в IV книге «Истории» Геродота, а описание природы нашего края, преданий, обычаев и взаимоотношений его народов.

Географические и этнографические экскурсы скифского логоса сделаны живо и занимательно, однако понять их в полной мере можно, лишь восстановив главные координатные линии — ведь картографии тогда еще не было. «Кроме множества огромных рек, нет в этой стране больше ничего достопримечательного«, — пишет Отец истории (кн. IV, 82) и все его рассказы «привязаны» к рекам.

«Страна скифов представляет собой богатую травой и хорошо орошаемую равнину. По этой-то равнине протекает почти столько же рек, сколько каналов в Египте» (кн. IV, 47).

Археологические находки в степях Украины позволили удостовериться в существовании Геродотовой Скифии, однако реки ее никак не ложатся на современную карту этого засушливого края.

Поэтому некоторые ученые, не доверяя особенно Геродоту, помещают Скифию где угодно, от предгорий Тянь-Шаня или Алтая до Прибалтики.

Даже среди украинских историков нет единства — зачастую из границ Скифии выпадает Крымский полуостров, но включается Полесье. Существует ли возможность решить этот спор?

Да, но появилась она недавно и на стыке совершенно разных наук. В 70-е годы на Северо-западном шельфе Черного моря начались детальные геологические изыскания по разведке нефти и газа.

Результатом их стали не только крупные месторождения газового конденсата, но и открытие очертаний залитых морем древних речных долин, береговой линии обширной озерной котловины и разделяющих их полуостровов и мысов.

Грандиозные катастрофические изменения природы Северного Причерноморья происходили под действием дрейфа материковых и океанических плит: пододвигания дна Черного моря под основание Крымского полуострова, образование сети разломов, разбивших зону шельфа на отдельные блоки, соотношение которых по высоте неоднократно менялось.

Последние две крупные перемены (или два экологических стресса) можно датировать VIII веком до н.э. — с этого времени начинается эпоха раннего железа, и рубежом IV и III веков до н.э. — время затопления Нижней Ольвии и низинных городов Боспора Киммерийского (Керченского пролива), время расцвета Херсонеса Таврического и появления его колоний на северо-западе и западе Крыма, время основания Танаиса в устье Дона.

Период равновесия природы, населения и экономики Северного Причерноморья между VIII и III веками до н.э. мы видим в описании Геродота.

2.Реки и озера Великой Скифии

Вслед за Геродотом назовем «только самые известные реки и судоходные от моря вглубь страны. Прежде всего это Истр с пятью устьями, затем Тирас, Гипанис, Борисфен, Пантикап, Гипакирис, Герр и Танаис» (кн. IV, 47).

Гипанис (Южный Буг) — единственная из рек, которая не изменила своего русла. Поскольку пробила его в очень крепких гранитах.

Предшественники Днепровской речной системы это целое направление в исторической гидрологии.

«Борисфен — самая прибыльная река: по берегам ее простираются прекрасные тучные пастбища для скота; в ней водится в больших количествах наилучшая рыба; вода приятна на вкус для питья и прозрачна (по сравнению с водой других мутных рек Скифии). Посевы вдоль берегов Борисфена превосходны, а там, где земля не засеяна, расстилается высокая трава. В устье Борисфена само собой оседает несметное количество соли. В реке водятся огромные бескостные рыбы под названием «антакеи» и есть много других диковин… Близ моря Борисфен уже мощная река. Здесь к нему присоединяется Гипанис, впадающий в один и тот же лиман» (кн. IV, 53). Эффект присутствия в этом описании заставляет думать, что как раз эту реку Геродот видел собственными глазами.

Последнюю фразу переводят и по-другому: «в одну и ту же заводь», но точнее будет не «лиман» — это географическое понятие сложилось значительно позже Геродота от древнегреческого «лимен» — заводь, гавань в затопленном устье реки. Думается, удачнее перевод — озеро (лимнэ). У римского историка Плиния-старшего, автора «Естественной истории» в 37 книгах, есть фраза, восходящая к неизвестному древнему источнику: «город, озеро и река под названием Борисфен«.

Очертания озера можно восстановить с большой точностью по накоплениям особого типа осадочных пород, озерных отложений, и по береговым кромкам, которые несмотря на долгую обработку придонными морскими течениями, сохранили строение, характерное не для речных террас и не для морских пляжей, а именно для озерных берегов.

Вода здесь была солоноватая, ведь реки выносили большое количество растворенных веществ, а площадь испарения была значительной. В устье озера, там где происходил водообмен с Черным морем, соленость достигала 8 промилле — об этом можно судить по солености донных отложений. Такая вода для питья уже не годится. Значит город Борисфен нуждался в источнике хорошей воды. Если на подводном продолжении Тарханкута удастся проследить и продолжение Караджинской балки, то поиски затопленного города упрощаются. О его местоположении Геродот указывает только косвенным образом: между реками Гипанисом и Борисфеном находился мыс Гипполай с храмом, а дальше такая фраза: «Напротив святилища на Гипанисе живут борисфениты» (кн. IV, 53). На нашей карте указано предположительное положение города Борисфен. С учетом последней поправки он был обращен не к проливу и не к открытому морю, а к устью Гипаниса. Интересно, что храм на мысе лежит точно на полпути к Ольвии.

Так как это возвышение (хотя и лежащее сейчас под несколькими десятками метров воды), то в геологическом смысле оно является нефтегазовой ловушкой. Как раз на этом месторождении (оно называется Штормовое) построена морская платформа для добычи газового конденсата. После завершения добычи платформа может быть использована как база для подводной археологии.

После признания озера Борисфен и отказа от существования в древности Днепро-бугского лимана легко обнаруживается неуловимая для многих поколений историков река Пантикап. «Течет она также с севера и из озера. Между нею и Борисфеном обитают скифы-земледельцы. Пантикап протекает через Гилею, а затем, минуя ее, сливается с Борисфеном» (кн. IV, 54).

От Скадовска к Новой Каховке протянулся древний береговой уступ. Уже давно и надежно установлено, что Днепр протекал когда-то здесь и именно его воды «вырыли» Каркинитский залив. В те времена нынешний Ингулец должен был самостоятельно пробивать себе дороги через Алешковские пески (Гилею) к югу. Сейчас эта река лениво петляет в собственных наносах, однако ширина поймы говорит о былой силе и полноводности Пантикапа (по скифски Рыбного пути, очевидно, здесь промышляли идущих на нерест осетровых рыб «антакеев»).

Старое русло Днепра хранит тайну города Каркины, который судя по многим античным источникам следует искать в районе Скадовска, может быть на морском дне. То, что места эти были обжиты в скифское время, доказывает группа еще не изученных детально курганов.

Новое положение низовьев Днепра и образование Днепро-бугского лимана было вызвано тектоническими движениями на рубеже IV и III веков до н.э. Обширность Алешковских песков и их мощность показывает, что перемещение было постепенным и определялось не только тектоникой, но и во многом силой Кориолиса (смещением рек под влиянием вращения Земли).

Почти все реки, о которых упоминает Геродот в скифском логосе, берут начало из озер. Это вызывает недоверие, ведь степная Украина не богата озерами. Достоверность сведений, тем не менее подтверждают данные четвертичной геологии о распространении озерных отложений в верховьях большинства степных рек. Образование их связано с задержкой, естественным подруживанием талых ледниковых вод в пределах Украинского кристаллического массива.

Именно эти озера делали Скифию плодородным и благодатным краем, влияние их прослеживается вплоть до наших дней: еще и теперь Полесские болота отдают влагу былых ледников. Атмосферные осадки не покрывают расхода воды, запасы ее в послеледниковое время все сокращаются. Поэтому медленно, но неотвратимо скудеют реки, иссушается степь.

Направленность в развитии природы Северного Причерноморья к засушливости имеет естественный характер, с которым нельзя не считаться. Многие объясняют сокращение лесистости, исчезновение родников и малых рек, иссушение степей только неразумностью хозяйствования. Не без этого, конечно. Но нельзя говорить о природном равновесии экологических систем Азовского моря, Сиваша, Северо-западного шельфа Черного моря, Южной Украины и Крымского полуострова. Природные процессы и сами по себе ведут здесь к иссушению.

3.Расселение варварских и микс-эллинских племен в округе Ольвии

Геродот дает подробную картину расселения скифских народов, привязывая ее к рекам: между Пантикапом и Борисфеном — земледельцы, между Борисфеном и Герром — кочевники, между Герром и Меотидой — царские скифы. Но не всегда река служит разделом, Гипанис скорее объединяет — ализоны и скифы-пахари живут «по реке«. Объясняется это стабильностью положения речной долины, единством природы берегов, а также оседлостью этих земледельческих племен.

Такую же объединяющую роль играли лиманные низовья рек для микс-эллинов, это: тириты, ольвиополиты, каллипиды.

Ассимитричность долины р. Борисфена, подмывающего высокий правый берег и заливающего по весне обширные луга низменного левобережья, определила во многом его пограничную роль. По правому более надежному берегу располагались скифы-земледельцы (борисфениты), а по заливным лугам левого берега перегоняли стада скифы-кочевники.

Многие века уже продолжаются споры о том, были ли скифы иранскими или тюркскими племенами.

В отношении скифов-кочевников, основой питания которых было кобылье молоко, а основой хозяйство — разведения лошадей, можно признать, что скорее всего это тюрки, и очень вероятно, что это предки ногаев.

Скифы-земледельцы берегов Борисфена, выращивающие зерно, прежде всего пшеницу, оседлые и при этом явно интегрированные в древнегреческую культуру — скорее всего иранцы (арийцы). Речь не сталино-мифических предках осетинов, а о северных коренных носителей иранских языков. Последними из них были ясы, которые из округи нынешнего Харькова переселились в Венгрию менее тысячи лет назад. Они не сохранили свой язык, однако сохранили как ритуал стрельбу из лука, закручивая тело назад.

Заслуживают внимание данные Геродота о скифах-пахарях, живших по Гипанису (Южному Бугу): сами они пшеничную муку не потребляли, но зерно выращивали на продажу. Подобное высокотоварное сельское хозяйство развивали в Причерноморье ногаи в начале 19 века, успешно соперничая с немецкими колонистами. Это при том, что основой питания ногаев, как и других монголоидов является мясо, лук и чеснок. Из зерновых ногаи признавали только просяную кашу, а хлеб считали очень опасным, приводящим к залипанию внутренностей и остановке сердца. Скорее всего, скифы-пахари это тюркские монголоидные племена с неарийским типом ферментации.

Царские скифы занимали наиболее сухую восточную  часть степей. Важно отметить и стратегическое положение земель, лежащих на пересечении важнейших путей кочевников всех времен (с эпохи бронзы до средневековья). Опорный каркас скифского расселения — дороги с речными бродами или зимними переправами по льду — часто эти дороги шли вдоль кромки горных или северных лесов; города и гавани, основанные микс-эллинами, но попавшие под скифский контроль. Эллино-скифский мир Северного Причерноморья был цельной экономико-географической системой, в которой не было ничего случайного. Она не признана империей но просуществовала, точнее прожила яростную и драматическую историю длиною в тысячу лет!

В точности географических знаний скифов нет ничего удивительного, так как для стабильности их очень разнородного военного союза, действительно необходимо было точно обозначить, кто где живет, кто где кочует. Причем, курганы точно обозначали это все на местности, с каждого кургана видны еще несколько. Каждый скифский воин имел при себе бронзовое зеркало диаметром около 30 см: с кургана на курган солнечными зайчиками можно было эффективно передавать сигналы.

Геродот писал о том, что скифы не имеют укрепленных поселений, и справедливо видел основу их военного могущества в подвижности. В этот период у скифов, очевидно, не было столицы — царская ставка перемещалась вместе с войском. Цари владели богатым домом в Борисфене, вероятно, и в других гаванях микс-эллинов они могли останавливаться в своих подворьях.

Важно подчеркнуть, что и Борисфен, и Керкинитида, и Кремны, и независимые от скифов Ольвия и Пантикапей находились на пересечении сухопутных путей кочевников с морскими путями эллинов. Это было важным условием процветания, изменение транспортно-географического положения имело серьезные последствия. Например, о городе Тира в устье Тираса Геродот не упоминает, ограничиваясь тем, что называет племя тиритов. Действительно, пока существовало озеро Борисфен, Тира находилась в тупике, вдали от торговых и военных маршрутов. Керкенитида, наоборот, после затопления Древней Скифии оказалась не у дел, стала второстепенным городом.

Главными путями перемещения скифов во времена Геродота были:
— «зимняя» дорога от Керкинитиды к Борисфену, затем по льду пролива и замерзшей дельте Дуная на богатые фракийские земли;
— не менее «популярен» был и маршрут по льду Боспора Киммерийского и дальше через Дербентский проход к древним государствам Востока — скифы воевали с Урарту, Ассирией, наводили ужас на Палестину;
— «летняя» дорога через многочисленные броды Борисфена, Пантикапа, Гипаниса и Тираса в пределах Украинского кристаллического массива по возвышенности Экзампей (Священные пути) — обойдя лесистые Кодры, скифы вырывались на «оперативный простор» луговых степей Нижне-дунайской низменности, по Экзампею и дальше на запад через Карпаты попадали кочевники на просторы Паннонии — степи Среднего Дуная;
Зимняя и летняя дороги объединялись через гавань Кремны и укрепленное ремесленное поселение в районе нынешнего Никополя (возникло оно уже после путешествия Геродота, имени его мы не знаем, по близлежащему селу оно называется Каменским городищем).

Теперь цитаты:

17. Ближе всего от торговой гавани борисфенитов (а она лежит приблизительно в середине всей припонтийской земли скифов) обитают каллипиды – эллинские скифы; за ними идет другое племя под названием ализоны. Они наряду с каллипидами ведут одинаковый образ жизни с остальными скифами, однако, сеют и питаются хлебом, луком, чесноком, чечевицей и просом. Севернее ализонов живут скифы‑пахари. Они сеют зерно не для собственного пропитания, а на продажу. Наконец, еще выше их живут невры, а севернее невров, насколько я знаю, идет уже безлюдная пустыня. Это – племена по реке Гипанису к западу от Борисфена.
18. За Борисфеном же со стороны моря сначала простирается Гилея, а на север от нее живут скифы‑земледельцы. Их эллины, живущие на реке Гипанис, называют борисфенитами, а сами себя эти эллины зовут ольвиополитами. Эти земледельцы‑скифы занимают область на три дня пути к востоку до реки Пантикапа, а к северу – на одиннадцать дней плавания вверх по Борисфену. Выше их далеко тянется пустыня. За пустыней живут андрофаги – особое, но отнюдь не скифское племя. А к северу простирается настоящая пустыня, и никаких людей там, насколько мне известно, больше нет.
19. Восточнее этих скифов‑земледельцев, на другой стороне реки Пантикапа, обитают скифы‑кочевники; они вовсе ничего не сеют и не пашут. Во всей земле скифов, кроме Гилеи, не встретишь деревьев. Кочевники же эти занимают область к востоку на десять дней пути до реки Герра.
20. За рекой Герром идут так называемые царские владения. Живет там самое доблестное и наиболее многочисленное скифское племя. Эти скифы считают прочих скифов себе подвластными. Их область к югу простирается до Таврики, а на восток – до рва, выкопанного потомками слепых рабов, и до гавани у Меотийского озера по имени Кремны. Другие же части их владений граничат даже с Танаисом. Севернее этих царских скифов живут меланхлены – другое, не скифское племя. Севернее меланхленов, насколько мне известно, простирается болотистая и безлюдная страна.

Полный текст ГЕРОДОТ. ИСТОРИЯ. Книга Четвертая. МЕЛЬПОМЕНА

4.Гелоны — потомки борисфенитов (и, возможно, предки новгородцев)

Среди племен эллино-скифов особого внимания заслуживают гелоны. По преданию он были изгнаны из своих торговых поселений и нашли приют среди будинов. Если причиной этого «изгнания» было опускание Древней Скифии, то предками гелонов были первые мореплаватели из далекого Эгейского моря, поселившиеся среди варваров на берегах озера Борисфен. Известно, что колонисты считали себя гражданами метрополии и поддерживали ее и в торговле, и в войне. Может быть, метрополия гелонов была неугодна Ольвии, и могущественные ольвиополиты не дали пристанища гелонам после землетрясения и потопа.

Так или иначе, гелоны основали новый город в верхнем течении реки Сиргис (Северский Донец). От этих-то гелонов и приютивших их будинов, рыжеволосых охотников с голубыми глазами — племени большого и многочисленного, пошли, вероятно, северяне, одно из славянских племен.

Северяне (позже известные как севрюки) это центральная часть важнейшей торговой оси от Керченского пролива к Северным морям (Балтийскому, Белому, Баренцеву). Важнейший центр на этой оси средних веков Великий Новгород. Крайне сомнительно утверждение о том, что главные оси в его развитии это запад и северо-запад. Торговля, мореплавание и культура по берегам Азовского моря развивались на 1.5 тысячи лет раньше, чем в Северной Европе.

Гелоны говорили «частью на скифском языке, а частично на эллинском. Однако у будинов другой язык» (кн. IV, 108). Образ жизни гелонов, их хозяйство и религия были греческими. Будины же и внешностью, и образом жизни напоминают предков кельтов или славян.

«Вся земля их покрыта густыми лесами разной породы. Среди лесной чащи находится огромное озеро, окруженное болотами и зарослями тростника. В этом озере ловят выдру, бобров и других зверей с четырехугольной мордой. Мехом этих зверей будины оторачивают свои шубы» (кн. IV, 109).